Инженер. Часть 6. Четвертый - стр. 17

Площадка встретила веселым теплым ветерком, светлым небом и ароматным хаосом разбитой в хлам мастерской. Я никогда не интересовался экономикой древнего Мау, но, так или иначе, товарно-денежные отношения, и их главное выражение – универсальный эквивалент, а попросту – деньги, присутствовал на планете в полной мере, и не хуже, чем на Земле, мог творить чудеса. Свои сбережения я не доверял местным банкам и благоразумно не хранил в доме, а скрытая расщелина, приспособленная мной под сейф, не должна была пострадать, так как находилась в стороне от главного удара. Так и оказалось, и десять минут спустя мое настроение еще более улучшилось – главный рояль покоился именно под тем камушком, который я для него и выбрал. Сумка, памятная по моим приключениям на востоке, ждала меня на месте, почти не похудев. Насколько я теперь ориентировался в местных ценах – сумма была более чем достаточна для найма морской яхты и заокеанского вояжа. Более того, я мог бы заказать постройку и собственного судна, однако на его содержание точно денег уже не хватило бы. Пришлось бы ставить его на прикол и гордо обитать там в одиночестве – без экипажа и капитана.

Покончив в отличном настроении с первоочередными делами, я занялся ревизией самолета, и вот здесь все оказалось не таким радужным: слава богу, движители, что основной, что вспомогательный, не пострадали; куцые лапки, оставшиеся от стоек шасси, были частью силового набора, и новые лыжи можно было без больших трудов присобачить прямо к ним; главной проблемой оказался хвост – мало того что был сломан верхний лонжерон, бывший основой балки, так еще и геометрия самолета не могла быть восстановлена без установки его на стапель. Если бы хвост выполнял только роль носителя аэродинамических поверхностей, больших проблем бы не было – ну, летал бы пепелац немного боком. Это не страшно, тем более что в реальности самолет и так почти никогда не летит без небольшого угла рысканья к ветру. Но в хвосте находился вспомогательный движитель, призванный управлять этим самым углом. И любое рассогласование с геометрией вызывало не только предсказуемый разворот машины, но и паразитные осевые движения, вроде того дрейфа, который так мешал мне вчера. Бог с ним с дрейфом, сама поломка лонжерона ставила меня в тупик. О том, чтобы строить новый корпус, и речи не могло быть. Значит, предстояло как-то выстаивать, по сути, новый хвост вокруг остатков силового набора. Материала для этого в глубинах пожарища должно было уцелеть немало, но обшивку восстановить вряд ли удастся. Где-то там, в мешанине горелых балок и ломаных досок, прячется канистра со смолой, но уцелела ли она – большой вопрос, как и материал, который я использовал вместо ткани. Насколько я помнил, у меня на скале оставался лишь небольшой рулон, рассчитанный на текущий ремонт – не более. Даже если я его найду и он не пострадал, то и без хвоста обшивка пестрела многочисленными дырами, жаждущими заплаток.