Инверсия за тридевять парсеков - стр. 36

Я недовольно приоткрыла один глаз, сощурилась и сообразила: это не звезды, а Линат! Щедрая россыпь света на островках поверхности и впрямь слегка напоминала космос, но, чтобы их спутать, прямо скажем, надо было очень устать.

Странно, что мы тут делаем до сих пор? По плану должны были сняться с якоря еще днем, а сейчас и вовсе быть в другой галактике. За время разбирательств «Фибрра» перестояла в доках, и теперь МИК старательно наверстывала упущенное, закидывая нас заданиями. На днях Рим сетовал на такой плотный график высадок, что группа чувствовала себя швейцарами в лифте, который весь день катается вверх-вниз. Допускать в таких условиях простой в космопричале – непозволительная роскошь.

Я постучала по корпусу Синта, выводя его из спящего режима. Коммуникатор пробурчал что-то и укоризненно показал текущее время. Рим, пожалуй, уже спит, да и мне пора бы. Будь вопрос срочным, можно было бы и разбудить, а праздное любопытство подождет до утра.

– Akharma, akharma! – Тайрен изумленно проследил за Фоком. – Ты в своем уме, Мирра?

– А чего ты подкрадываешься?! – Фок схватился за прыгающее сердце, чуть не прирезав сам себя. Движение за спиной он засек слишком поздно, а сообразил, что никто его трогать не собирался, еще позже. Судя по совершенно растерянному виду, Тайрен не то что нападать, но и останавливаться не планировал, просто шел по своим делам, когда Фок ни с того ни с сего выхватил нож и рванул от него в угол.

– Делать мне больше нечего! Я тебя окликнул, но ты залип и не отвечал. Что там такого интересного? – Флибериец, озадаченно косясь на Фока, подошел к освободившемуся иллюминатору и с любопытством повертел головой, пытаясь высмотреть хоть что-то занятное. Выражение лица у него было любопытно-мальчишечье, слизнувшее еще пару лет и без того несолидного возраста.

– Ничего, я просто задумался, – признался Фок, пряча нож. – Извини, нервы что-то совсем… А где Эмпириан?

– Дуется. Мы разошлись во мнениях по одному вопросу.

– Какому?

Тайрен помолчал, глядя в постылую звездную даль. Кажется, у него тоже были поводы «залипнуть». Фок понимающе ухмыльнулся и осторожно пристроился слева от флиберийца. Тот понятливо подвинулся, а потом и вовсе запрыгнул на кант иллюминатора, развернувшись к собеседнику лицом.

– Ты любишь родную планету, Мирра?

– Ну-у… все любят, разве нет?

– И ты бы хотел туда вернуться? Жить там?

Фок растерялся – никто прежде его об этом не спрашивал. Вряд ли он смог бы вновь прижиться на Мирре. Там же все такие… такие! Живут в своем идеальном обществе и понятия не имеют, через что порой приходится пройти. Им никогда не приходилось лгать, биться за свою жизнь… убивать. Они вообще о жизни не знают ничего! Фок подозревал, что окажись он там, миррийцы – те самые, настоящие, одним из которых он когда-то был, – сторонились бы его или даже боялись. А сам он чувствовал бы себя выродком среди них. Единственным червивым зернышком в россыпи кипенно-белых идеалов.