Инверсия Фикуса - стр. 9
– Где мы и что тут делаем?
– Мы на даче, заехали за бензином. На обратную дорогу не хватит, а заправка закрыта.
– Кто тут еще? И кто тебе приказал меня сюда привезти?
– Тут никого нет, осень, уже холодно, и никто мне ничего не приказывал, – не своим голосом ответил совершенно обалдевший от такого поворота событий Федор.
– Удобно, – с кривой ухмылкой проговорил Крысеныш. – Попробуй ответить еще раз, но прежде хорошо подумай. Если я опять услышу, то же самое блеяние, я всажу тебе пулю в брюхо. Умирать будешь долго и больно. Ты все понял? – ледяным и спокойным голосом проговорил Крысеныш. Федор, дрожа всем телом, кивнул головой.
– Молодец. Я тебя слушаю, – криво ухмыляясь, проговорил Крысеныш.
Федор понял, что этот сумасшедший гном не шутит и не пытается его просто запугать. Сейчас он привычно нажмет на курок, и адская боль разорвет живот в клочья. Ужас сковал Федора, словно льдом. Он как будто одеревенел и прирос к полу. Особенно его впечатлило то, что пистолет, направленный на него, был Макарова. Федор хорошо знал это оружие, так как во время военной подготовки в институте он показал самые худшие результаты по стрельбе из этого проклятого пистолета. А еще он хорошо запомнил эффект от выстрела. С 15 метров пуля, всаженная в 50-миллиметровую доску, вырвала с обратной стороны здоровую дыру величиной со сливу. Расстояние между Федором и Крысенышем было метра четыре, и Федору было даже страшно подумать, что же с ним сотворит выпущенная с такого расстояния пуля.
– Подожди, не стреляй! Что случилось?! Я сделаю все, что скажешь. Тут нет никого. Я просто хотел заправиться и… не хотел тебя будить, – осипшим от страха голосом проговорил Федор. Неожиданно он почувствовал, что в носу защипало, губы непроизвольно затряслись, а самое противное было то, что по ноге неконтролируемо потекла горячая струя, образуя возле ног постыдную лужу. Крысеныш, прищурившись, с гадливой улыбкой внимательно оглядел сверху донизу перепуганного Федора и брезгливо фыркнул.
– Похоже, такого сыкуна действительно никто не подтянет на серьезное дело. Так что мне с тобой делать? – задумчиво проговорил Крысеныш.
Федор плохо соображал, о чем говорит ему этот маленький злобный человек. Чувство стыда, унижения и дикого, животного страха раздавило в нем все, что составляло сущность его натуры. В этот миг все беды последних недель показались ему мелкими бытовыми неприятностями. Они меркли перед смертельной простотой, исходящей из направленного в живот дула макарова.
«Неужели можно вот так запросто умереть? У меня же еще столько планов, столько идей! Неужели сейчас раздастся грохот выстрела и меня не станет?» – пронеслось в голове Савченко. Пытаясь разгадать свою участь, он взглянул в лицо Крысеныша. Пустые, холодные, как у дохлой рыбы, глаза, губы кривятся в глумливой ухмылке от своего превосходства над перепуганной жертвой. Ситуация явно доставляла ему какое-то садистское удовольствие.