Интриганы - стр. 35
– Теперь верю, что ты на три четверти иудей, – сказал генерал, с трудом выползая из-за стола.
Зильберлейб был человеком слова.
Попрощавшись с генералом, он немедленно приступил к выполнению задания и отправился на квартиру к Самсону.
Самсон жил в старом доме с облупленной облицовкой и обвалившимися балконами. Какой-то мужчина сидел на скамейке возле дома и лепил из пластилина зверушек. На скамейке уже сохли розовый слон и две синих собачки.
– Документы, – потребовал он, когда Кэбу приблизился к дверям подъезда.
– У меня с собой только водительские права, – сказал Зильберлейб, мгновенно сообразив, что человек сидит здесь неспроста и имеет право лепить зверушек.
– Годится. – Мужчина взял пластиковые водительские права, зачитал в воротник фамилию и номер, и откуда-то из-под шарфа сквозь треск и свист, какие бывают при настройке радиоприемника, прорвалась команда «Пропустить!».
– Никак не найдут средств на новую технику, – удрученно пояснил Зильберлейбу скульптор. – Проходите.
Отдуваясь, Зильберлейб поднялся на шестой этаж по темной и грязной лестнице и уткнулся в обитую дерматином дверь. Из протертого местами дерматина виднелась вата. Сбоку двери висела гирлянда из четырех звонков. Отыскать на затертых табличках фамилию Далилов не удалось, и он нажал верхний звонок.
Дверь ему открыла продавщица Нюра в клубничной маске на лице и ахнула.
– Японец?!.. Вы к кому?.. Пардон, я же по-вашему ни бум-бум.
– Со мной можно по-русски.
– Чудны дела твои, господи!..
– Я к Далилову, – сказал Кэбу. – Он дома?
– Там. – Нюра успокоилась и указала на дверь Самсона. – Слышите, гитара вон. Вы идите без стука, он, когда на гитаре тренькает, ничего не слышит. А после можете ко мне заглянуть, – кокетливо добавила она. – Я сегодня выходная. Моя дверь напротив.
– Спасибо, – поблагодарил Зильберлейб и отправился знакомиться с Самсоном.
Обстановка в комнате была скромной – диван, шкаф, стол, стулья, полка с книжками, квадратное зеркало на стене и небольшой аквариум, в котором лениво шевелили плавниками пучеглазые вуалехвостки. Единственным ярким украшением комнаты был цветной постер с видом на гору Арарат.
Самсон сидел на диване и что-то напевал, меланхолически перебирая струны гитары. Увидев незнакомого человека в японской одежде, Самсон отложил гитару и встал. Его реакция на незнакомца ничем не отличалась от Нюриной:
– Вы… – растерянно бормотал Самсон. – Немен зи плац, битте… Нет, не так…
– Все так, – сказал Зильберлейб. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что за человек стоит перед ним. – Я знаю идиш, а это все равно что немецкий. Зильберлейб, – представился он. – Продюсер. – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Проклятая работа. Таскаешься по всем весям, мечешься из города в город, ищешь таланты, как петух зерно в мусоре. А все ради чего? Ради святого искусства, которому служишь преданно и честно. Понимаете? Нет-нет, не отвечайте, знаю, что понимаете. Ибо тоже служите этому чудовищу, пожирающему все наши душевные силы. Но не отвлекайтесь, играйте, пойте, прошу вас.