Интриганы - стр. 17

– Немедленно найти Самсона, которому гадал Маэстро на вокзале, и наладить постоянное наблюдение. Приступайте!

В совершенно безлюдный бассейн вошла Диана, сбросила с себя халат и обнаженной нырнула в воду. Она стерегла эти утренние часы, когда губернатор запирался в кабинете. Можно было нежиться в теплой воде в одиночестве и размышлять о своем положении. Оно все еще оставалось не проясненным. Зная об отношении к себе жен сановников, она уже давно оставила мысль повторить историю Екатерины Первой. Семь лет она находится в роли фаворитки и секретаря. Еще четыре года – и тридцать, а там – четвертый десяток!..

Диана была младше Французова ровно вдвое и понимала, что, когда Вольдемару придется оставить губернаторство, она останется в лучшем случае служанкой при стареющем отставном политике. И хотя сейчас он заботливый и любящий, кто знает, как сложится. Он какой-никакой, а мужчина, вдруг найдет себе кого-нибудь помоложе. Что-то нужно было сделать, что-то предпринять, чтобы повернуть его лицом к браку. Но ничего путного в голову Диане пока не приходило.

Диана несколько раз пересекла бассейн и легла на спину, чтобы передохнуть. Сквозь стеклянную крышу бассейн заливали лучи весеннего солнца.

Гулкие шаги нарушили ее покой. Диана увидела шедшего вдоль борта Мостового. В руках он держал ее халат.

– А, полковник!.. – весело воскликнула Диана. – Я здесь одна, голая, вокруг ни души, а Волик (иногда она позволяла себе такую вольность) ревнив, как черт. У него даже бакенбарды, когда ревнует, наливаются кровью. Вы подвергаете себя опасности, полковник.

– Сейчас речь идет об опасности, которой подвергаемся мы все, – сказал Антон Антонович и присел на корточки на краю бассейна. – Вы помните вчерашнее предсказание ясновидца?

– Помню. Но при чем тут мы?

– Я выяснил, что человеку, с судьбой которого связана судьба Вольдемара Викторовича, маг напророчил конец в сумасшедшем доме.

– И это значит, что наш Французов… – Диана сообразила, какая ей в дополнение ко всем мыслям грозит беда, если Вольдемар окажется душевнобольным. Как тогда одинокой женщине бальзаковского возраста жить без средств и профессии в этом дышащем неприязнью к ней окружающих, мире? – Какой ужас!..

– Вот именно, – сказал полковник. – Мы оба потеряем все.

– Неужели ничего нельзя изменить?

– Можно и даже необходимо. Но одному мне не справиться. Вы нужны мне.

– А что я могу сделать? – удивилась женщина.

– Для начала рассказывать мне, как будет вести себя Вольдемар в ближайшие три – четыре ночи.

– Все? – переспросила женщина.

– Все. Интимные подробности тоже. – Полковник уже не объяснял, приказывал.