Интерьер для птицы счастья - стр. 1
Честно говоря, Саша думала, что «помятое лицо» – это литературная метафора, однажды кем-то удачно найденная и эксплуатируемая теперь всяким, кому лень придумать собственное сравнение. Сегодняшнее утро предоставило ей доказательства того, что помятое лицо – не писательский экзерсис, не стилевая принадлежность какого-нибудь Акакия Акакиевича как литературного персонажа, а суровая правда жизни. Из зеркала ванной комнаты на Сашу смотрело ее собственное лицо с явственным отпечатком загнувшегося уголка наволочки с пуговицей.
Саша коснулась отпечатка пальцами. Он был глубоким и рельефным. Саша потерла щеку ладонью. Щека покраснела, но рубцы отпечатка сделались еще отчетливей и бордовее. Какой ужас! Зачем она спит на этой старой маминой наволочке с пуговицами? Жалко выбросить! Вот они – издержки плюшкинизма! Куда ни глянь – сплошной Гоголь!
Намылив жесткую массажную мочалку, Саша с ожесточением принялась стирать ею пуговичный отпечаток. Он не стирался. Он приобрел одинаковый со щекой оттенок сырого мяса, но просматривался все так же отчетливо. Саша поняла, что пошла по неверному пути, и густо намазала щеку жирным ночным кремом. В ожидании его воздействия она постояла немного у зеркала, но ожидания не выдержала: стала пальцем протирать в креме окошечко, чтобы понаблюдать за процессом. Процесс не шел.
«Нет, – решила Саша, – надо взять себя в руки и отвлечься от щеки завтраком». Она варила кофе, делала себе бутерброды и потом даже пила и ела, но отпечаток наволочки не выходил у нее из головы. Вот оно. Началось. Необратимый процесс ее старения как физического тела скоро станет заметен широкой общественности. Говорят, что у женщины самыми первыми стареют шея и руки. Саша дотронулась рукой до шеи. Пожалуй, вяловата… А руки? Она придирчиво осмотрела тыльные стороны ладоней. Вроде бы пока ничего, хотя синеватые жилочки уже несколько выступают и поверхность утратила былую мраморную гладкость. Но по сравнению со щекой это такие пустяки, о которых даже думать пока не стоит. Зато стоит купить крем для рук подороже. Хватит на себе экономить!
Саша запустила палец поглубже в крем и ощупала щеку. Отпечаток был на месте. Ноготь даже попал в рытвинку самого глубокого рубца. Ну и как идти в таком виде на работу? Она тяжко вздохнула, но в ванную прошла решительно и занялась там глазами, стараясь не опускаться взглядом ниже их.
Сегодня она наденет кремовый пушистый джемпер из ангоры, а потому макияж должен быть нежным. На веки она положила бледно-персиковые тени, ресницы подкрасила чуть-чуть, чтобы они не выступали из лица вульгарным черным забором. Получилось как раз то, что надо, и дольше тянуть было уже нельзя. Хочешь не хочешь, а пора переходить к щекам. Саша выудила из баночки розовый ватный шарик и стерла крем. Отпечаток как будто бы стал бледнее, но ненамного. Что ж! Придется на работе прикрывать щеку платочком, будто бы у нее болит зуб.
На обезображенное место Саша выдавила чуть ли не полтюбика тонального крема. Он так удачно заполнил емкости рубцов, что можно было смело переходить к губам. Саша вчера купила чудную помаду: благородная платина с оттенком чайной розы. Тон в тон к джемперу из ангоры. Ольга онемеет от зависти. Саша немного помучает подругу, а потом подарит ей точно такой же тюбик, потому что Ольга плохо переносит, когда у нее нет чего-нибудь такого, что есть у Саши.
Волосами Саша решила не заморачиваться – все равно под шапкой любая прическа придет в полную негодность. Она быстро натянула вышеозначенный джемпер, узкую черную юбку с небольшим разрезом на боку, взглянула на часы и вылетела в прихожую.
Та-а-ак: сапоги, дубленка, шапка… Но что это? Саша в ужасе застыла перед зеркалом с новой норковой шапкой в руках. Тональный крем, сосредоточившись в рубцах отпечатка, образовал на ее щеке что-то вроде товарного знака, клейма или тавра. Какой ужас! Клейменая скотинка, выставочный образец, новая религиозная секта… Саша вытащила из сумки платок и вытерла щеку, еще раз с отвращением взглянула на себя в зеркало и вышла из квартиры.