Интеллигенты на Святой Руси. Часть первая - стр. 3
– Так вот, Мишель, мы не грешники, мы с тобой творцы, артисты. Мы всё время между молотом подлости и наковальней зависти. У нас только один грех – отсутствие тщеславия. Попы и прочие святые люди называют его гордыней. Этого греха наши коллеги нам с тобой простить не могут. Мы с тобой подрываем основу их творчества, а может быть и основу всей земной государственности. Значит, мы с тобой плохие люди, но нас тащит на сцену жизни. Меня с книгами, тебя с картинами. На сцене мы каемся. На сцене мы очищаемся от грехов. Именно за это нас и любят женщины. Они читают мои рассказы, они смотрят на твои картины. Они нас за это любят.
Если бы они видели нас на сцене во время труда, они бы к нам и близко не подошли. Это для «святого» процесс работы радость, помахал туда-сюда кадилом, ручку для лобызания протянул… А тут вены вздуты, глаза выпучены, пульс в висках стучит, то слова не успеваешь записывать, то краски подходящей не видишь. Одно мучение.
Художник внимал и согласно кивал. Иногда его взгляд устремлялся вдаль, значительно дальше своих возлюбленных натурщиц и даже дальше банного окна, куда-то за горизонт. Тогда он начинал и сам говорить странные вещи.
– Люди странные существа, погрязшие в самости и гордыне. Убогие считают, что для них уготовлен рай, надо лишь дожить в своём убожестве до Страшного суда. Алчные просто алчут рая, покупая индульгенцию у посредников, часто путая судью с адвокатом. Кого они только не «башлят», искупая свои грехи.
– Это же замечательно, – прервал речь художника литератор, – Люди в своей подлости хоть чего-то должны бояться. Это хорошо, что они платят за нынешний страх, опасаясь своего завтра.
– Наверное. Но с чего люди взяли, что каждому человеку в отдельности кто-то открывает врата в рай или ад. Не думаю, что в «небесной канцелярии» нашлись бы желающие на такую собачью работу. Открывать врата праведникам – это всё равно что ежесекундно распахивать створки дверей перед английской королевой или российским президентом. А вдруг, что-то не так сделаешь? К примеру, только одну створку двери откроешь, а перед тобой, ну прямо «праведник из всех праведников». Он вознесётся в рай, нажалуется богу и уволят тебя к чёртовой матери. А если эта должность была поганой, то какой же окажется другая? Открывать врата ада? При таком количестве желающих туда попасть, та ещё работёнка. Горячий цех. Оттуда пламя как из мартеновской печи, а туда толпа истеричек, лгунов, политиков, чиновников, бизнесменов и прочего многочисленного земного отребья.
Как-то так, за своими безгрешными беседами они и коротали своё свободное от «творческих ударов» время. Они вроде бы блуждали по следствиям, но в конце этих блужданий всегда приходил тот, кто знал больше, и их мозг начинала сверлить причина блужданий, требующая выхода. И литератор начинал писать ручкой, а художник кистью, создавая нечто из ничего.