Интеграция - стр. 56
Под посольство империи власти Отцена выделили часть первого этажа с отдельным входом в самой высокой и красивой башне города. Римми потом попыталась сосчитать этажи, но сбилась на пятом десятке. Со второго по десятый этажи башни занимали модные магазины и рестораны, выше – разные конторы. Римми уже поняла, что у здешних компаний фабрики и мануфактуры находятся далеко за пределами города, а то и страны, а вот в таких офисах сидят владельцы и работники, которые продают через визиры свой нарисованный товар за нарисованные деньги.
А когда портальный короб переместил их с Мортестигом из посольства в выделенные покои, и Римми впервые зашла в свои комнаты… То чуть не бросилась сначала ничком на пол. Внешних стен у покоев не было, только сплошные стёкла от пола до потолка. А за ними, где-то очень далеко внизу, в лёгкой облачной дымке раскинулся город. У Римми от невиданного зрелища и такой высоты захватило дух и закружилась голова. «Пентхаус. Самый верхний этаж, – пояснил нейр. – Лифт отдельный. И напомню, Аримантис вей Дьечи, что это тоже территория посольства, и на ней действуют законы империи».
Что нейр хотел этим сказать, Римми не поняла, а переспрашивать не позволила гордость. Уж насколько в посольстве внизу было красиво, а наверху был настоящий дворец – с множеством спален, столовой, даже небольшим бассейном. Может, императорский дворец в Эбендорфе и побогаче отделан и обставлен, зато в нём нет столько чудес, какие могли быть только в этом мире. Вспомнив штуку, которой научил её Кэл, Римми дважды хлопнула в ладони. Тут тоже сработало – верхний свет погас и зажегся другой, мягкий. Ой, а здесь, наверное, и своя призрачная домоправительница имеется, как в каждом доме Рэтскволла. Хочешь не хочешь, а придётся с ней договариваться.
Вечером в городе зажглись миллионы огней. Окна Римми выходили на север, и девушка вдруг подумала, что нейр не зря отвёл ей эту часть этажа. На полуразрушенный юг Отцена она была не готова смотреть. Зато на западе был виден край разлома – на этой стороне полосу Слияния ярко освещали лучи белого света.
Более-менее Римми освоилась в собственных покоях на третий день. А выйти из посольства наружу рискнула только на пятый. Это Мортестиг чувствовал себя в этом мире как рыба в воде. Да и к такой роскоши ему не привыкать – всё же, как внезапно выяснилось, сын самого императора…
Римми глубоко вздохнула. Да. Кэл был прав: сколько можно от правды и от себя бегать? Рано или поздно надо будет со всем разобраться. И магичка осторожно, боясь поперхнуться, если заглотит всё разом, начала доставать из закоулков памяти ту информацию, что показал ей Мортестиг три дня назад после их напряжённого ночного разговора.