Инспектор по сказкам - стр. 6
– Потом, – бубнил шеф, – не забудь про чертей. Опять у них чёрт знает что творится!
Я старательно записывал, зная по себе: позже намного легче будет. Направления шеф давал верно.
– Да, и не забудь проверить лягушкоцаревность. Я что-то не пойму: то ли прибор врёт, то ли окружающая среда изменилась. Постоянно зашкаливает… Или слишком много жрёт, разжирела? На диету посади!
Я продолжал ставить закорючки в блокноте, временами поглядывая на отсвет на стене от монитора. Сейчас по нему бежали ровные строчки диаграмм, время от времени закрываемые тёмным пятном – не то большим яблоком с длинным черенком, не то маленькой свинкой с коротким хвостиком.
– И пониженная колобковость… – начал было шеф, но замялся. И я тут же осмелился вставить:
– Это, наверное, буфет даёт наводку.
– Да? – удивился шеф. – Да, возможно… Ну, собственно, и всё…
Я поблагодарил, попрощался и вышел.
Долгие сборы
Сначала я зашёл в канцелярию за командировочными документами, а заодно занёс несколько мух знакомой лягушке. Она поселилась в стеклянном графине, стоящем на окне с незапамятных времён. Воду в нём давно не меняли, и она чуть не загустела. Стёкла графина позеленели изнутри, заросли нитевидными водорослями, графин обомшел снаружи.
Смотреть на него было больно и до поселения лягушки. Я постоянно думал, заходя сюда: неужели никого не найдётся, кто бы захотел им заняться? То есть вымыть, почистить, сменить воду. Но смельчаков не находилось.
А однажды я услышал из графина звонкое лягушачье кваканье, заинтересовался и подошёл поближе. Так и познакомились: лягушка сразу признала меня за своего. Неужели я похож?
Поселил её сюда кто специально, или она случайно набрела на графин, или же тут каким-нибудь другим, сказочным образом, я не знал. И никто из канцеляристов – тоже. Они вообще к окну не подходили, предпочитая смотреть телевизор, читать бульварную литературу да играть на компьютерах.
Никого новое явление в графине не заинтересовало, потому и рассказать мне о предыдущей судьбе лягушки не смогли. Или не захотели.
А я стал регулярно заносить ей мух – отчасти из жалости к живому существу, попавшему в непривычные обстоятельства, а отчасти и с тайной надеждой, что когда-нибудь она-таки превратится в царевну, а тогда и припомнит то добро, что я ей сделал. Это людям свойственно добра не помнить, а животные бывают очень благодарны – вспомните хотя бы золотую рыбку, или Емелину щуку. Что им мешало махнуть хвостом, да и уйти на глубину? Ничто. Разве что совесть…
По временам лягушка вылезала из воды и усаживалась на горлышко графина – оглядеться по сторонам и погреться под мягкими лучами люминесцентных ламп.