Иностранная литература №04/2012 - стр. 13
– Наверное, лучше будет, – сказал Краучер, – исходить из предположения, что вещи пропали и назад не вернутся. Может быть, кто-то мечтал обзавестись респектабельным домом и выбрал самый короткий путь к цели?
Он задержался в дверях:
– Я пришлю вам чек при первой возможности. И вы приступите к восстановлению нормальной жизни. Кажется, ваша милая супруга хорошо переносит случившееся?
– Просто все держит в себе, – ответил мистер Рэнсом.
– Никаких особенных драгоценностей или чего-нибудь в этом роде?
– Нет. Она никогда не гналась ни за чем подобным. К счастью, ее жемчуг был на ней в тот вечер.
– Как и сегодня, – заметил мистер Краучер. – Поразительно, вы не находите?
– На ней? – Мистер Рэнсом не обратил на это внимания. Когда они ужинали за карточным столом, он спросил: – Я раньше видел у тебя эти бусы?
– Нет, они новые. Тебе нравятся? Я купила их в бакалейной лавке.
– В бакалейной лавке?
– Индийской. За 75 пенсов. Не могу же я все время носить жемчужное ожерелье.
– Они словно из рождественской хлопушки.
– А по-моему, мне к лицу. Я купила две нитки. Вторую – зеленую.
– Что это я ем такое? Брюкву? – забеспокоился мистер Рэнсом.
– Батат. Вкусно?
– Где ты его взяла?
– В “Марксе и Спенсере”.
– Превосходный.
Через недели две-три после кражи (которая стала теперь точкой отсчета для всего) миссис Рэнсом сидела в бин-беге, вытянув ноги и разглядывая свои теперь уже довольно поношенные лодочки, и раздумывала, что делать. Это как смерть, размышляла она, суетишься, суетишься, а в результате – пустота.
Тем не менее ей пришло в голову (то было продолжение мыслей у кухонной раковины), что потеря всех земных благ может дать и обретения, которые она не дерзнула бы назвать духовными, но отнесла бы по части “выработки характера”. Когда у человека выбивают почву из-под ног – вернее, оставляют ему только почву под ногами в буквальном смысле слова, в голове у него заводятся, ощущала она, благодетельные мысли о том, как он жил раньше. Ее, наверное, могла бы вызволить война, удар судьбы, не оставляющий выбора. Произошедшее не было столь ужасным бедствием, но она знала, что теперь все зависит от нее, от того, сумеет ли она извлечь нужный урок. Ходить в музеи, в картинные галереи, изучать историю Лондона (теперь существовали курсы для всего на свете) она за милую душу могла и раньше, до того, как у них с мужем украли абсолютно всё – правда, именно это “абсолютно всё” ее и стреножило. Теперь она могла занять положение “на старте”. Словом, валяясь в бин-беге на голых досках того, что еще недавно служило ей гостиной, миссис Рэнсом осознала, что вовсе не чувствует себя несчастной, и сказала себе, что началась какая-то более реальная полоса и что скромная, менее изнеженная жизнь (не без комфорта, конечно) – это именно то, что им нужно.