Иностранка - стр. 40
– Не могу знать, сударыня, – пробубнил Чернышев. – Но требую, чтобы вы немедля оделись, а затем мы доставим вас всех в Петропавловскую крепость, как и велено в приказе.
– Но это какое-то недоразумение, – удивленный и пораженный случившимся, проговорил Сергей.
– Мне надобно переговорить с государыней, – начал Кирилл Петрович.
– Мне велено вас арестовать, и более я не намерен говорить с вами, господа, – уже раздраженно заметил Чернышев. – Даю вам пять минут на сборы. В противном случае нам придется сопроводить вас в карету силой.
– В таком случае я готов следовать за вами, – ответил высокомерно Озеров. – Но мои дети, они тут ни при чем и…
– У меня приказ арестовать всех, – отчеканил Чернышев.
– Я к вашим услугам, господа, – заявил порывисто Сергей и тоже шагнул вперед. Двое из гвардейцев вышли в парадную, ожидая, когда из гостиной выйдут Озеровы. Кирилл Петрович и Сергей уже направились к дверям.
– Боже! Кирюша, Сереженька, но как же это?! – воскликнула истерично Анна Андреевна. – Мы должны написать государыне, чтобы хотя бы понять, в чем нас обвиняют.
– В крепости у вас будет достаточно времени, сударыня, чтобы писать письма, – желчно заметил Чернышев. – Следуйте за своим мужем, у нас мало времени.
Озерова, причитая, пошла за Кириллом Петровичем, который, уже войдя в парадную, прикрикнул на слугу:
– Демьян, подай нам верхнюю одежду и шляпы!
– Слушаюсь, Кирилл Петрович, – кивнул слуга и бросился исполнять приказ хозяина.
Маша же, видя, что матушка также направилась прочь из гостиной, и, отмечая, как Чернышев и еще один гвардеец, видимо, ждут, когда и она последует за матерью, испуганным взором смотря на гвардейцев, прошептала:
– Подождите…
Она смотрела на все происходящее как на дурной, дикий сон, осознав, что ее поступок стал причиной чудовищного ареста ее родных, и именно она была повинна во всем этом. Когда Гриша говорил ей о платке и отравлении, это хоть и казалось девушке страшным, но все равно воспринималось как некая игра. Однако теперь дурной сон с гвардейцами и арестом стал жуткой, суровой реальностью. И в эту пору солдаты государыни, неумолимые и мрачные, арестовывали ее семью и намеревались везти их в крепость. Девушка неистово боялась крепости, все сложилось совсем не так, как обещал ей Чемесов. Она понимала, что надо немедленно известить Григория обо всем. Ведь он обещал помочь, если что-то пойдет не так. Но гвардейцы уже недовольно смотрели на нее.
– Мне надо написать письмо! – выпалила порывисто Машенька.
– Я уже сказал вашей матушке, что в крепости вы, барышня, вольны написать столько писем, сколько сочтете нужным, но сейчас должны следовать за нами, – заметил поручик.