Иностранка - стр. 13
– Вы к Екатерине Алексеевне, моя разлюбезная Машенька? – как-то чересчур слащаво произнес Зубов, улыбаясь девушке белоснежными зубами.
– Да. Екатерина Алексеевна велела мне прийти к ней сегодня поутру.
– Но государыня пока занята. У нее граф Панин.
– Правда?
– Ну да. О, вы опечалились, моя несравненная? – продолжал обволакивающим голосом Платон. – Но я бы мог составить вам компанию. Например, мы могли бы прогуляться по зимнему саду, пока Екатерина Алексеевна решает государственные вопросы.
Маша удивленно посмотрела в лицо Платона и ощутила неловкость. Все во дворце знали, что государыня очень ревниво относилась к графу Зубову. И даже такая неопытная и наивная девушка, как Машенька, понимала, насколько опасно гулять с любимцем императрицы по саду у всех на виду. Но и оскорблять отказом Зубова было нельзя, потому она очень мило улыбнулась и ответила:
– Вы, наверное, правы Платон Александрович, – почтительно заметила Маша. – Я пока займусь другими делами, а чуть позже вернусь.
Она отметила недовольное выражение на лице Платона и, извинившись перед ним, быстро направилась прочь от покоев императрицы, намереваясь увидеться с матерью, которая по утрам находилась в детской цесаревичей.
Зимний дворец, который теперь служил главной резиденцией российской государыни Екатерины II, был заложен еще Елизаветой Петровной, а достроен при Петре III. Богатое внутреннее убранство комнат и интерьеров в стиле рококо дворец получил уже при нынешней императрице, Екатерине Алексеевне. Трехэтажный, каменный, со множеством помпезных нарядных залов, гостиных, галерей, будуаров, кабинетов и даже с театром дворец насчитывал более тысячи залов и покоев и сотни лестниц. Императрица Екатерина Алексеевна проводила в Зимнем дворце почти все свое время с ранней осени по май, лишь на лето переезжая в Царское село или Петергоф.
Следуя по широкому с высокими потолками коридору Зимнего дворца, Машенька приблизилась к величественной парадной мраморной лестнице, украшенной позолоченной лепниной, статуями и живописным плафоном, изображающим древнегреческих богов. Спускаясь вниз, девушка еще с верхнего лестничного марша заметила высокую поджарую фигуру молодого гвардейца, который в этот момент поднимался ей навстречу. Вмиг смущенно опустив глаза, Маша замедлила шаг, намереваясь пройти мимо, не здороваясь, ибо они не были представлены друг другу. Но гвардеец, едва поравнявшись с девушкой, тут же оценивающим взором пробежался по ее фигурке, которая была немного выше среднего роста. Отметив прелестное совершенное лицо и гибкий изящный стан, он вдруг громко произнес: