Инквизитор - стр. 23

Словно в доказательство его слов камеры видеонаблюдения показали Софию и консьержа клиники.

– Иначе по такому льду вниз не съехать, и уж тем более не подняться.

Рация на зарядной станции рядом с монитором щелкнула, и послышался голос Бахмана:

– Думаю, здесь только один.

Расфельд снял мигающую трубку с зарядки.

– Он ранен?

– Сложно сказать, – ответила на этот раз София. – Мне кажется, водитель в шоковом состоянии. Мужчина сидит рядом с разбитой телефонной будкой. Момент.

Каспар не мог больше ничего разглядеть на экране, потому что спина Расфельда все загораживала.

– Черт, здесь еще кто-то, – щелкнула рация. – Машина перевозила пациента.

Каспар встал на цыпочки.

Боковое матовое стекло машины было разбито, и если он не ошибался, то изнутри беспомощно торчала окровавленная рука.

– Доставьте обоих наверх, – приказал он по рации.

– Хм, я не знаю. Может, лучше…

– Что? – накинулся он на Софию. – Запросить вертолет? Вызвать спасателей? Вы не хуже меня знаете, что машина въехала в таксофон и сломала его.

«А на территории клиники нет сотовой связи». Во рту у Каспара пересохло, и он закашлялся, словно подавился от этой мысли. Данная местность была одним из последних белых пятен на картах операторов сотовой связи. В глазах Расфельда – преимущество территории, так как важная часть психологического лечения состояла в том, чтобы оградить пациентов от негативного внешнего влияния.

Рация снова начала мигать.

– Дирк взломал двери, и я сейчас с пациентом, и я, о нет… боже мой!..

– Что? Что там? – Расфельд уставился на монитор, пытаясь что-нибудь разглядеть.

– Простите, у пациента в горле торчит нож.

– Он мертв?

– Нет, ему перфорировали трахею, однако он в сознании и равномерно дышит, но…

– Но что? – спросил вконец раздраженный Расфельд и рукой подал Каспару знак исчезнуть.

– Вы не поверите, кто это.

Ясмин вернулась и после резкого указания Расфельда отвела Каспара в палату, где на письменном столе его уже ждал поднос с ужином. Как обычно, повариха Сибилла Патцвалк больше усердствовала с украшением, чем с самими блюдами. Тяжелые серебряные приборы лежали на льняной салфетке, искусно сложенной в виде лебедя, суповая тарелка была декорирована петрушкой, а рядом со стаканом воды красовалась белая орхидея. Каспар снял полотенце с корзинки для хлеба, и голод проснулся в нем, как сторожевая собака, которая почуяла непогоду. Он не ел уже несколько часов.

Только он поднес первый кусочек ко рту, как снаружи раздался звук, похожий на треск газонокосилки, – такой громкий, что заглушал урчание у Каспара в желудке. Он отложил багет и подошел к мансардному окну. Мокрый снег повалил хлопьями, которые оседали на нижнем выступе рамы. Скоро он ничего не увидит через стекло. Уже сейчас ему с трудом удалось разглядеть снегоход, на котором София и Бахман привезли пострадавшего в клинику.