Инквизитор. Раубриттер - стр. 48

– Дура.

– Господи, да кто ж знал… Да откуда мне знать.

Агнес откинула рогожу с телеги, там всё кожи и кожи. И толстые, дублёные, какие солдатам надобны и на подмётки башмачникам идут. И мягкие, те, что надобны сапожникам и седёльщикам, что мастера по конской сбруе. И два рулона, что в сукно завёрнуты. Неспроста их так богато укутали. Отодвинула она сукно. Сафьян! Да ещё и алый. Такой тонкий, что бумаги тоньше. То большим господам на перчатки, на охотничьи лосины и на сапоги идёт.

– Бери! – Ткнула она пальцем. – Бери оба.

Служанка сразу хватает нелёгкие рулоны.

– В карету неси. – Говорит Агнес и сама идёт к карете.

Заодно смотрит, далеко ли телега с мужиком. А телега уже и недалеко. Она оборачивается к Уте:

– А ну, бегом, рыхлая, бегом, говорю.

Служанка кинулась бежать, с трудом удерживая под мышками нелёгкие рулоны сафьяна.

Игнатий уже двери кареты открыл, ступеньку опустил, ждёт. Добежали, сели. Кучер прыгнул на козлы. Щёлкнул кнут, карета дёрнулась и понеслась вперёд. Ута тяжело дышала, на полу валялись два рулона дорогой кожи, а Агнес считала деньги.

Насчитала всего десять талеров. Не густо. Ничего, лиха беда начало.

В Лебенсдорф они не поехали, свернули на север к Мюнзингену. То город был немаленький, известный своим купечеством. Там девица фон Розенротт решила заночевать. А пока ехали, заставила всех выучит её новое имя и место, откуда она родом. И настрого наказала, чтобы при людях в дороге называли её только по-новому.

В Мюзинген они приехали, когда стража ворота закрывала, едва успели. Трактир искали в темноте, но нашли, и был он неплох.

Пока кучер распрягал, чистил и кормил лошадей, а Зельда и Ута занимались её вещами и покоями, Агнес сидела в столовой и ждала ужина. Народу в гостинице было немало, многие столы были заняты приличной публикой. Была там даже ужинавшая семья из благородных людей, которые, увидав, что Агнес в одиночестве сидит, через посыльного пригласили её к себе за стол, на что Агнес с благодарности ответила отказом. Не до ужинов в семейном кругу ей было.

Она, попивая вино, поверх стакана глядела и уже выбирала себе жертву. Вернее, уже выбрала. И думала, как начать со своим избранником разговор.

Человек тот был, во-первых, один, ну, если не читать слуги, что приходил к нему пару раз. Во-вторых, одежда на нём была хороша, судя по ней, он был из городских нобилей, перстни на пальцах были. Никак не простой бюргер. У него перьев на берете было талера на три, не меньше, и берет он этот во время еды не снимал.

Был мужчина немолод, тучен и полнокровен, так, что кровь приливала к его лицу, отчего лицо его было пунцовым. Ел он много и пил он под стать.