Инквизитор и нимфа - стр. 17
В центр круга вышла девочка. Русоволосая девчонка в коротком пальтишке. Так же, как и Марк, на неудобных прокатных коньках. Тонкое бледное личико казалось необычайно серьезным и чуть заметно светилось в сгустившихся сумерках, и вообще вся она была словно нарисована световой кистью по темному стеклу толпы. Вспыхнули фонари. Вспыхнули золотом волосы маленькой фигуристки. Из динамиков полилась мелодия из «Щелкунчика». Девочка кружилась, следил за ней узкий луч прожектора – будто она и правда выступала на большом льду… Или так казалось? Или не было никакого прожектора, просто для Марка оставались лишь световое пятно в центре круга, тени по бокам и маленькая фигуристка. Ему почудилось, что даже вырывающиеся изо рта у зрителей клубы пара замерли, складываясь белесым кружевом… и тут его ноги поехали сами собой. «Нет!» – отчаянно и беззвучно заорал Марк. Он еще успел оглянуться, заметить ухмыляющуюся – от уха до уха, почти как мечталось – физиономию Лукаса, ощутить холод в мгновенно отмерзших ступнях – и от удара его развернуло и бросило на лед.
Маленькой фигуристке пришлось хуже: все-таки Марк весил намного больше и разогнал его Лукас хорошо, просто здорово разогнал. Девочка отлетела в толпу – где, к счастью, ее подхватили чьи-то руки. Свидетели возмущенно загудели, надвигаясь на Марка. Он едва успел убрать ладонь, иначе по пальцам проехались бы коньком. Кто-то толкнул его в плечо. Марк попробовал встать, но ноги разъехались. Над толпой колыхалось багровое облако ярости – так случается всегда, когда грубо разрушается мечта. Толпа не склонна поддаваться очарованию момента, но если уж поддалась, горе тому, кто отнимет у нее игрушку. Марк снова попробовал встать, и его снова швырнули на лед. Может быть, серая лицейская шинель отпугнула бы горожан, но шинель Марк оставил на скамье у катка. Мальчик оперся на руку. Чиркнул конек, и по пальцам потекло. Все же задели. Марк уставился на аккуратный, сочившийся красным разрез, и тут же глумливый голос в ушах захихикал: «Ну и как оно, конёчком да по тепленькому?» Лукас и ридером был неплохим. «Дурак, – как можно спокойнее подумал Марк. – Меня же сейчас затопчут. Тебя из лицея выгонят». – «А я знал?» – уже неувереннее вякнуло в голове. Марк отмахнулся от ненавистного голоса и попытался поймать хоть кого-то в толпе. Не обращая внимания на мельтешение ног вокруг, он смотрел, как учили, на каток сверху. Мальчишка на льду в центре круга, толкающиеся люди – они уже и сами не прочь бы отсюда убраться, да подпирают те, что сзади. «Вот ты, высокий, жирный, в меховой шапке, стоящий справа от меня, – глазами Марк уставился на заляпанную брючину, а мысленно пытался пробиться к толстяку, – давай, протяни мне руку, ты же такой кабан, ты можешь проложить проход в этой давке». Брючина исчезла. Здоровяк и впрямь заработал локтями, но на ворочающегося внизу пацана ему было плевать. Стало еще теснее. Из носа закапала кровь. Так часто случалось, когда Марк слишком сильно старался. Рядом вскрикнули: у кого-то поехала нога, взметнулось лезвие конька, чуть не задев щеку Марка. «Попросишь – я тебя вытащу, – хихикнуло, кажется, прямо в затылке. – Давай, не выеживайся. Ботинки мне неделю будешь чистить и математику сделаешь. Мне и Хорю. И…» – «Спой себе отходную», – громко и внятно подумал Марк. И тут чья-то мощная рука ухватила его за шиворот и выволокла на свет.