Инквизитор. Башмаки на флагах. Том четвертый. Элеонора Августа фон Эшбахт - стр. 37

Купцы и советник ждали его в большой, хорошей комнате, где ему предложили кресло и вино. В кресло он сел, бросив на пол подле себя мешок с серебром так, чтобы оно как следует звякнуло. Пусть купчишки знают, что у него есть. А вот от вина отказался, сославшись на утро.

– Господин фон Эшбахт, общение наше не должно быть продолжительным, – заговорил толстяк, – сами понимаете…

– Понимаю, понимаю, – отвечал Волков. – Знаю, что ваша репутация может пострадать, если кто в ваших землях узнает, что вы встречаетесь со врагом кантона Брегген. Поэтому буду краток, – он указал на мешок, что лежал рядом с креслом. – Тут две тысячи монет Ребенрее. Прошу вас, господа, взять их и употребить на дело.

– На какое же? – спросил лесоторговец Плетт.

– И вам, и мне вся эта распря ни к чему, нам с вами торговля нужна, нам нужен ваш лес и ваш уголь, а вам, уверен, по душе будет мой овёс и мой ячмень. Поэтому нам нужен мир.

– Мир? – купцы стали переглядываться, и в их взглядах Волков читал явственно: что за вздор он несёт? Перепугался, вот и просит мира.

Да, именно так купчишки и думали. Они были уверены, что кантон его одолеет. И тут Фульман спросил с этакой вальяжностью важного человека, который из вежливости да боголюбезной скромности снизошёл до просителя:

– И что же нам делать с этими деньгами? Уж не подскажете ли?

«Свинья, лавочник, силу почувствовавший. Эка спесь из него прёт, говорит и через губу не переплюнет».

– Здесь две тысячи, употребите их на дело, уговорите совет отвести войну со мной, и ещё вам восемь тысяч дам для того. Скажите, что не выгодна вам война. Выгоден мир.

– Мы и сами знаем, что нам сказать надо будет, – заносчиво произнёс Плетт. – Только боюсь, что никто нас не послушает, уж больно много обид вы нам нанесли.

А вот советник Вальдсдорф говорил с почтением, потому как был умнее своих товарищей:

– Вы уж простите нас, господин фон Эшбахт, но сейчас наши предложения о мире с вами в совете кантона будут неуместны. И будут даже глупы, господин Плетт прав, уж очень много обид вы нанесли нашей земле. И совет земли выделил уже деньги на войну, разве ж её теперь остановить?

«Вот тут ты, толстяк, прав, коли деньги на войну есть, так войне быть, наёмники деньги никогда обратно не отдадут».

– А ещё наш новый консул, – всё так же высокомерно продолжал Фульман, – сам господин Райхерд. Он человек твёрдый и непреклонный.

– Райхерды род в нашей земле древнейший, – подтвердил Вальдсдорф, – он не отступит. И посему просьбу вашу мы исполнить не можем.

– Жаль, – сказал кавалер, беря мешок с деньгами и вставая. – А ведь я мир вам предлагал, господа.