Инкарнация - стр. 3
Летописи гласили, что королева возвращалась всегда, точно так же, как крутилось Колесо Года, – бесстрастно и непрестанно. Она могла предстать в любом виде, но не посмела бы оставить свое королевство и подданных без защиты небес и Грааля.
Адель вышла из задумчивости, ее бровь поползла вверх, как и каждый раз, стоило ей взглянуть на портрет. С некоторым презрением и даже завистью, которую она сама не признавала, Адель разглядывала членов королевской семьи – статную королеву Агнию с синей геральдической гвоздикой в подвеске. На ленте красиво извивалась надпись «Любая может стать королевой».
Агнию окружили трое ее еще юных дочерей. Бледной тенью стоял рядом принц-консорт, не имевший никакой власти ни над королевством, ни над своей супругой. Всем, как уж завелось, заправлял избираемый Канцлер, а королева была не более чем украшением дворца. И, конечно, символом надежды.
Насколько Адель знала из истории, принц-консорт ушел в мир иной в том же году, что и королева, – угас как свеча. От тоски, должно быть, подумала Адель и пожала плечами. Какое ей было дело до исчезнувшего старика?
Интереснее было представить себе принцесс. Как же им все‑таки повезло! Родиться в роскоши и достатке. Единственной их проблемой, наверное, был выбор платья или блюда на завтрак, обед или ужин. После смерти своей матери, королевы Монсальваж и Хранительницы магии Грааля, они только и делали, что растрачивали нажитое предками добро, – об этом шептались все за Стеной.
Стань Адель сама королевой… она бы многое изменила: в жизни обычных людей и в жизни своей семьи. Будь у нее магия, она бы, конечно же, сразу исцелила маму.
Правда, если верить преданиям, королевой могла стать любая. И совсем скоро начнется новый отбор.
По позвоночнику Адель пробежали мурашки, оставляя будто изморозь. Как ей попасть во дворец? Ведь мало кто знает, когда точно и где будет проходить отбор. Наверняка в пределах дворца есть хоть какие‑то сведения, но разве кто‑то станет докладывать такую важную информацию простолюдинке? Пусть она и лучшая мастерица шляпок и прочих аксессуаров на все королевство – после своей матушки, конечно.
Претендентки, если верить слухам, были прекрасно обученными всем придворным манерам девушками. Поговаривали, что восемнадцать лет со дня смерти королевы Агнии их, подобно цветам, взращивали во внутренних дворах Монсальваж, холили и лелеяли, чтобы одна из них в назначенный час стала королевой.
И все же… любая… к чему тогда это странное изречение?
Адель с самого детства казалось, что у нее забирают нечто важное. Даже не так: ей не дают шанса взглянуть, какой может быть жизнь по ту сторону городской стены. Она уж точно не была претенденткой и не обучалась особому этикету. Ее учили держать нитку с иглой и булавки, разбираться в тканях и улыбках клиентов. Что ж, их лицемерные маски она различала с ловкостью. А если она все же смогла бы выжить при дворце? Только как туда попасть? Она уже несколько недель обдумывала идею заменить там кого‑то из прислуги, но как это поможет ей? Адель не желала быть прислугой, нет, нет и нет.