Инферно Габриеля - стр. 5
Джулии стало жаль его. Ей захотелось войти и утешить его. Обнять за шею, погладить по голове и сказать, что она разделяет его скорбь. Она представила, как вытирает ему слезы и как его сапфировые глаза смотрят на нее совсем по-другому, не тем ледяным взглядом. Ей даже захотелось чмокнуть его в щеку. Обыкновенный жест симпатии и сочувствия.
Импульс сменился здравым вопросом: как Эмерсон отнесется к ее жесту симпатии и сочувствия? Мужчины не любят, когда их видят плачущими. Эти мысли заставили Джулию ретироваться. Она нащупала в рюкзаке клочок бумаги, достала и торопливым почерком написала:
Простите меня.
Джулия Митчелл
Где бы теперь оставить эту записку? Не под дверь же подсовывать. Заметив щель между дверным косяком и стеной, Джулия засунула записку туда, рассчитывая, что профессор Эмерсон обязательно увидит белый бумажный хвостик. Потом она тихо закрыла дверь кабинета.
И все-таки главной чертой характера Джулии была не робость, а способность сострадать другим. Трудно сказать, от кого из предков она унаследовала эту черту. Во всяком случае, не от родителей. Ее отец, при всей его честности и порядочности, был человеком упрямым и несговорчивым, а умершая мать не проявляла сострадания даже к своему единственному ребенку.
Том Митчелл был человеком немногословным, но в пенсильванском городке Селинсгроув его хорошо знали и, в общем-то, любили. Он работал сторожем в Саскуэханнском университете и одновременно – брандмейстером местной пожарной команды. Пожарная команда целиком состояла из добровольцев, готовых в любое время выехать по вызову. Том исполнял обязанности брандмейстера с гордостью и достоинством. Он настолько ревностно к ним относился, что большую часть времени проводил на дежурстве в здании пожарной команды, даже если это была не его смена.
Позднее вечером, после того провального семинара, Джулии позвонил отец и очень обрадовался, когда та ответила на звонок.
– Джули, как у тебя дела? – Отцовский голос, пусть и лишенный сентиментальных ноток, согревал, словно одеяло в холодную ночь.
– Все замечательно, – вздохнув, ответила Джулия. – Первый день был… довольно интересным. Говорю тебе, у меня все нормально.
– Эти канадцы тебя не обижают?
– Нет, что ты. Очень милые люди.
«Если кто и обижает, так это американцы. Точнее, один американский придурок».
Том несколько раз прокашлялся, и Джулия замерла. Она с детства знала: если отец прочищает горло, значит собирается сказать что-то серьезное.
– Милая, сегодня умерла Грейс Кларк. – Сидевшая на кровати Джулия выпрямилась и вперилась глазами в стену. – Ты слышала, что я сказал?