Инферно Габриеля - стр. 26
– Ч-черт, не вижу, где перетянул, – бормотал профессор Эмерсон, безуспешно пытаясь расправить узел.
– Вам помочь? – робко предложила Джулия, не желая это делать без его согласия.
– Да, спасибо.
Проворные пальцы Джулии быстро придали узлу надлежащий вид. Потом она поправила воротник и ненароком коснулась профессорского кадыка. К тому времени, когда процедура закончилась, лицо Джулии пылало, а сама она часто дышала.
Профессор не обратил на это внимания, поскольку его мысли были заняты другим. Пальцы Джулии показались ему до боли знакомыми. Чушь, конечно, но он никак не мог отделаться от этого ощущения. А вот пальцы Полины почему-то так и остались для него чужими. Он снял с вешалки пиджак, пристроенный возле заднего сиденья, и быстро облачился по всем ресторанным правилам. Потом улыбнулся Джулии и открыл дверь машины.
Стейкхаус «Гавань-60» был достопримечательностью Торонто. В этом знаменитом и очень дорогом заведении любили собираться крупные бизнесмены, руководители корпораций, политики, звезды шоу-бизнеса и другие выдающиеся личности. Профессора Эмерсона притягивала здешняя безупречная кухня. Нигде не готовили мясо вкуснее, чем в «Гавани-60», а он терпеть не мог посредственности ни в чем, в том числе и в еде. Ему бы и в голову не пришло повезти Джулию куда-то еще.
Антонио, метрдотель ресторана, встретил профессора как старого друга, крепко пожал ему руку и обрушил на него целую лавину стремительной итальянской речи.
Профессор отвечал ему учтиво и тоже по-итальянски.
– А кто эта красавица? – спросил Антонио, поцеловав Джулии обе руки.
Все это сопровождалась выразительными итальянскими эпитетами по поводу ее глаз, волос и кожи.
Джулия покраснела и поблагодарила Антонио, заговорив с ним на его родном языке.
Профессор еще днем убедился, что у мисс Митчелл красивый голос. Но когда она говорила по-итальянски, этот голос звучал божественно. Ее алые губы красиво изгибались, произнося… нет, пропевая каждое слово. А иногда она высовывала кончик языка, чтобы их облизать… Профессору Эмерсону пришлось несколько раз напомнить себе, что сидеть с открытым ртом, да еще в таком месте, – это верх неприличия.
Услышав итальянскую речь Джулии, Антонио засиял от радости. Порывистый итальянец расцеловал ее в обе щеки, после чего повел ее и профессора в дальний конец зала, где у него имелся исключительно романтический столик на двоих. Профессор остановился возле столика, ощущая некоторую неловкость. Не так давно он сидел за этим столиком, но с другой спутницей. Нужно деликатно попросить Антонио, чтобы он пересадил их за другой столик. Однако прежде чем профессор успел открыть рот, метрдотель спросил Джулию, не желает ли она попробовать вина одного весьма урожайного года. Тогда его тосканская родня собрала замечательный урожай винограда, отличающегося особым вкусом.