Инферно - стр. 28
– Мне очень жаль, Сиена. Я слышал телефонное сообщение. Не знаю, что и сказать.
– Спасибо, – ответила она. – Но сейчас нам надо сосредоточиться на вас. Пожалуйста, сядьте.
Ее тон стал тверже и напомнил Лэнгдону о газетных статьях, в которых обсуждались ее раннее развитие и незаурядный интеллект.
– Я хочу, чтобы вы подумали, – сказала Сиена, жестом предлагая ему стул. – Помните, как мы попали в эту квартиру?
Лэнгдон слегка удивился – при чем тут это?
– На такси, – ответил он, садясь у стола. – В нас стреляли.
– Не в нас, а в вас, профессор. Давайте не путать.
– Да. Простите.
– Помните, сколько было выстрелов, когда мы находились в машине?
Странный вопрос.
– Помню – два. Один попал в боковое зеркальце, другим разбили заднее стекло.
– Хорошо. Теперь закройте глаза.
Лэнгдон сообразил, что она проверяет работу его памяти. Он закрыл глаза.
– Во что я одета?
Лэнгдон прекрасно видел ее своим внутренним взором.
– На вас черные туфли без каблуков, синие джинсы и кремовый свитер с треугольным вырезом. Волосы у вас светлые, до плеч, собраны в хвост. Глаза карие.
Лэнгдон открыл глаза и поглядел на нее, довольный тем, что его эйдетическая память функционирует нормально.
– Отлично. Ваш визуально-когнитивный импринтинг безупречен, а это подтверждает, что ваша амнезия полностью ретроградна и механизмы, ответственные за процессы запоминания, не понесли непоправимого ущерба. Вспомнили что-нибудь новое о нескольких последних днях?
– К сожалению, нет. Только, пока вы ходили за одеждой, у меня снова были те же видения.
Лэнгдон рассказал, как повторилась его галлюцинация: женщина с вуалью, скопища мертвецов и торчащие из-под земли ноги с буквой «R». Потом он рассказал и о странной клювастой маске, которая возникла в небе.
– «Я смерть»? – спросила Сиена с тревогой в голосе.
– Да. Так и сказала.
– Ладно… Пожалуй, это будет почище, чем «Я Вишну, разрушитель миров».
Это были слова Роберта Оппенгеймера – он произнес их при испытании первой атомной бомбы.
– А эта маска… с клювом и зелеными глазами? – продолжала Сиена с озадаченным видом. – Откуда в вашем сознании мог появиться такой образ?
– Не имею ни малейшего понятия, но вообще-то такие маски были довольно широко распространены в Средние века. – Лэнгдон помедлил. – Это называется «чумная маска».
Сиена как будто слегка растерялась.
– Чумная маска?
Лэнгдон быстро объяснил, что в мире символов необычная маска с длинным клювом почти синонимична Черной Смерти – страшной чуме, которая прокатилась по Европе в четырнадцатом веке, скосив в отдельных областях целую треть населения. Многие считают, что слово «черная» в названии «Черная Смерть» относится к темным пятнам на теле больных из-за гангрены и подкожных кровоизлияний, но на самом деле оно отражает панический ужас, который эпидемия сеяла среди людей.