Индейское лето (сборник) - стр. 2
– Да, не гожусь я, видно, в герои-любовники…
– Лёнечка, ну что ты! Просто мы оба переволновались! И я плохо старалась, наверно. У меня очень давно ничего такого не было…
Он хмыкнул:
– Знаешь, у меня тоже. Наверно, мне лучше уйти…
– А ты не можешь остаться?
– Вообще-то могу.
– А как же?
– Она с классом в Ленинград уехала и детей взяла. Так что остаться могу, да что толку…
– Не уходи, пожалуйста! Давай просто полежим рядышком. Обними меня…
Он вздохнул – и остался на ночь. Горела елочная гирлянда, лениво мигали разноцветные лампочки, поблескивали стеклянные шары и серебряная мишура, а старый Дед Мороз улыбался им из-под еловой лапы – елка была живая.
– Мне нравится, как ты пахнешь! – сказала Лёля и потерлась носом о его плечо.
– Табаком…
– А мне нравится! Давно ты трубку куришь?
– Давно, лет… лет пятнадцать уже. У меня борода была под папу Хэма и вот – трубка.
– И свитер был? Грубой вязки? Вылитый Хемингуэй! А почему ты бороду сбрил?
– Старый стал. Борода седая.
– Ты не старый совсем, что ты!
Он опять вздохнул:
– Зря мы, Еленочка, все это затеяли, я думаю. Видишь, и не получилось ничего…
– Лёня, да я же не претендую ни на что! Из семьи тебя уводить я же не собираюсь… Просто… так одиноко…
– Да.
– А дети твои на кого похожи?
– Сын – на меня, дочка – на Сонечку. А у тебя… Ты была замужем?
– Я? – Лёля вдруг рассмеялась. – Была! Представляешь, я забыла! Полтора года продержалась, потом надоело. Да и не надо было выходить. А через год встретились с ним случайно на улице, поздоровались на ходу, и я долго вспоминала – кто это, где я его видела? Представляешь? А ведь полтора года прожили! Как не бывало…
– А детей не было?
– Не было. И не будет. Никчемное я существо.
– Ну что ты!
– Да что ж, это правда. Скоро сорок, детей нет, толку нет…
– Больше не стала замуж выходить?
– Нет. Ты знаешь, я как-то всегда про себя знала, что не гожусь для этого…
– Почему?!
– Не знаю. Я и за… Господи, как же его? Толя! За Толю вышла вслед за сестрой – они с Глебом, папиным аспирантом, поженились, вроде и мне надо! Она мне Толю и сосватала: такой, говорит, перспективный! Перспективный…
– А потом?
– А потом… Потом любовь у меня была. Была, да уехала. В Израиль. Он считал, что я его предала, а мне казалось – он меня…
– Грустно как…
– Да уж. Ты знаешь, мы с ним даже внешне похожи были – он роста небольшого, лохматый. Ты говоришь, у меня волосы, как дым, а у него пламя было, черное пламя, такие волосы. Глеб говорил: этот, твой – дыбом волоса! Не знаю, поженились бы мы с ним, нет. Но ехать я не могла, никак. Что мне там делать?! И тут – Леру бы подвела, зятя. Антошка, племянник, совсем еще маленький был, цеплялся за меня: «Нёня, Нёня!» Из Леры плохая мать получилась. Не знаю, может, и правда, я Сашку мало любила…