Иная. Песнь Хаоса - стр. 51
Какое-то время он посматривал из зарослей и в случае опасности немедленно бросился бы на врагов. Но вскоре он ушел, оставил ее.
«Вот и всё, вот и всё», – с болью думала Котя, медленно оседая на снег. Так ее и нашли, в окружении разбросанного приданого у разоренного сундучка.
– Это она! Живая! – донеслись разрозненные радостные голоса.
Из-за деревьев вышли несколько мужчин в добротных тулупах и с мечами. Они напоминали убитых провожатых.
– Вот она, невеста Игора, – радостно говорили они.
– Неужели живая?
Кто-то дотронулся до ее плеча, перевернул на спину, но она уже не видела лиц.
– А разбойники Однорукого все мертвые! – поражались новые голоса, но они звенели и исчезали, словно отражались ото льда.
– Да что тут стряслось?
– Неважно, несите ее в сани скорее.
Несколько рук бережно подхватили ее, и она с разочарованием поняла, что окружным путем ее все-таки доставят к постылому жениху. Если бы удалось выйти к родной деревне… Хотя что там? За ней бы второй раз приехали наемники-сваты, повезли бы уже с большей охраной. А остаться в лесу с Вен Ауром не позволяла человеческая природа.
«Откуда они знали, что разбойники повезут меня именно сюда? А впрочем, уже неважно… Вен… Вен Аур, не покидай меня… Пожалуйста! Мне так страшно!» – в отчаянии думала Котя, проваливаясь в небытие.
5. Клетка
Она шла, очень долго шла и шла по заснеженному лесу, а потом бежала. Ее преследовал злобный дух с горящими желтыми глазами. Уже не человек, уже без оболочки. Он гнал к самому Хаосу, заставлял кидаться в темноту, как в самый глубокий омут.
Или же она плыла? Да-да, она просто нырнула в жаркий летний день, а холодная вода обжигала горящую кожу, и водоросли тянули ко дну. Говорила ей матушка не плавать так далеко от берега, пугала, что утащат утопленницы да водяные. Но из темных омутов глядел неподвижно бархатистый покров, переливался бликами, как тот, в ночном небе. И он манил. Только в кромешном мраке люди видели, где на самом деле живут. Крошечный мир, слабый, уязвимый. Жестокий.
«Лишь половина мира… Другая откололась и плавает по ту сторону Хаоса в такой же пустоте. Как и сотни других расколотых миров», – шептала желтоглазая устрашающая тень, кусала за мочку уха, обжигала каждым словом. Вхаро. Снова пришел мучить и терзать.
«Вен! Вен Аур! Вытащи меня! Вытащи отсюда!» – бессильно просила Котя и отбивалась, отбивалась руками, вскидывала ноги, но их привязали ко дну цепкие лапы водорослей. И она задыхалась, в горло заливалась вода… Или огонь? Что-то страшное, что-то темное, высасывающее жизнь, лишающее воли.