Иная. Песнь Хаоса - стр. 22
«Ну, вот и все. Богатая осень была, листопадная. Листопадная», – сказала себе Котя, когда сани вылетели за частокол.
Ветер ударил в лицо, словно дыхание неизвестности. Он подхватил неведомо где найденные иссохшие бурые листья, закружил их, завертел, сжимая и растирая в своих жадных руках.
– Эгей! Быстрей! – только стегал коней наемник на облучке.
Путь пролегал через лес, частокол деревни все быстрее терялся среди зарослей, вскоре он остался лишь тусклым пятном в белесом мареве. Котя, сколько хватало глаз, смотрела из саней на родные места. С двух сторон ее сторожили страшные люди, третий нещадно бил коней, пока они не перешли на бешеный галоп. Если бы не «сваты», зажавшие по правую и левую руку, Котя вылетела бы из подскакивавших на снегу саней, едва не переворачивающихся на поворотах. Но возница, похоже, знал свое дело, точно привык уходить от погонь. Они ворвались в лес, распугав птиц, которые взлетели с веток и осыпали снегом. Котя почувствовала, как холод засыпался за шиворот, неуютно поежилась и дернулась.
– Эй-эй, не балуй, – буркнул недовольным басом старший из наемных воинов, когда Котя случайно задела его локтем.
– Извините, – отозвалась она сухо, но не позволяла себе лепетать или шептать. Перед такими людьми, решила она, нельзя показывать свою слабость.
Наемник же довольно скривился:
– Да, понравишься ты хозяину. Он таких девок любит.
Котя молчала, боясь спросить, куда же ее везут. В ее голове рождалось множество вариантов – один страшнее другого. Терем и уплата долга… А не в дом ли увеселений ее продали под видом замужества? Она слышала, что новый князь запретил их, назвал уделом беззаконных южан из-за Круглого Моря, которые не почитали духов леса и Барьера. Но худые люди по-прежнему собирали девок по деревням, сирот или попорченных, предлагали богатый терем и жизнь младшей жены. В обещанных хоромах участь их ждала иная, постыдная и безрадостная. А когда приезжали люди князя, то девушек выдавали за честных служанок богатого купца. Котя ужаснулась, вновь потянув до подбородка шкуру, словно ее уже раздевали. Вдруг для нее все сложилось в единую картину.
– Думаешь, мы разбойники какие? – усмехнулся все тот же бас.
Кажется, Котя все-таки выдала себя смертельной бледностью лица. Сани для нее сделались почти колодой гроба.
– Не думаю, но вы ничего о себе не рассказали, – отозвалась Котя и смело подняла глаза.
Наемник уставился на нее в упор, словно испытывая. Тяжелый долгий взгляд из-под кустистых бровей давил, как камень, на грудь. Ни у пахарей, ни у охотников нет такого, только у тех, чье оружие испробовало человеческой крови. Котя испугалась, что ее ударят по лицу, принуждая опустить голову, но не сдалась. И тогда наемник гулко рассмеялся: