Иная. Песнь Хаоса - стр. 2
Тот год запомнился ей страшными воплями и руганью. А потом отец однажды выхватил кривой заморский нож и замахнулся на маму. Котя истошно завизжала, и в избу ворвались мужики-селяне с вилами и копьями.
– Убийца! Уходи из нашей деревни, – негодовали они, потрясая нехитрым оружием.
– Она же твоя жена! – восклицала старуха, жена старейшины.
Тогда отец резко выпрямился, небрежно скривившись:
– Да что мне ваши традиции? Я у себя на родине пятерых в жены возьму.
– Ну, так и увези ее! Увези с собой. Не может она родить тебе сына? У нас тоже так бывает, вторую жену берут, но первую не выгоняют, – сетовала старуха, пытаясь примирить распадающуюся семью.
– Нужна больно! Она мне надоела, слишком строптива.
Так он и ушел, торопливо поднялся на свой корабль, доверху груженный пушниной, и, едва сошел лед, унесся вниз по быстрой реке вместе со своими молодцами. Из опустевшего и словно осиротевшего дома он забрал все ценные вещи, которые посчитал исключительно своими.
От него Коте остались только смоляно-черные волосы, а вместо обещанных сапфиров и бирюзы на ее лице светились ярко-синие глаза, как и у матери. В остальном приходилось довольствоваться малым: простая тусклая одежда, вышитая домотканая рубаха и сарафан. Обычно она донашивала старые вещи жен отчима. В новом доме их с матерью воспринимали кем-то вроде прислуги.
– Привадила его, синеглазая змеюка, а он вон все наши леса разорил, – часто понукала старшая жена, огромная круглолицая баба, родившая отчиму семерых сыновей, из которых выжили целых шестеро. Трое старших уже женились и построили рядом свои избы, младшие же наполняли дом вечным шумом.
– Мы-то думали, что придет, нас потом куда пригласит, торговые пути к нам потянутся, – фыркала вторая жена, тощая и худая, как палка. – А ты вон только прижила вторую змеюку. А у нас теперь в лесах не осталось даже лисиц. Да какой там – белок.
Лисиц и правда давно никто не видел, все больше рыскали волки, выслеживавшие оленей, но зайцы и белки часто мелькали в зарослях. Просто отчим никогда не приносил с охоты хорошей добычи, поэтому средняя жена винила во всех неудачах окружающих.
Мать только зло стискивала зубы, она научилась молчать. Ее сердце, казалось, умерло, ушло по реке вместе с унесшимся в далекие страны кораблем. Она только выполняла грязную работу по дому и временами срывалась на дочери, уже ничего не ожидая от жизни.
– Котена! Ты коровам корм задала? Чтоб тебя Хаос взял, как же ты долго!
– Да, матушка, все сделала, – отвечала обычно Котя.
После ухода отца балованная девочка тоже научилась молчать, хотя сначала было тяжело, ужасно тяжело. Ее разум и душу прожигало это непростительное предательство. Сколько раз она засыпала под чудесные истории о морских походах, о том, что корабли порой подходили к краю света, который оканчивался прозрачным магическим Барьером. А за ним – Хаос. Нечто, окружавшее их мир, место, где жили страшные чудовища. Детское воображение рисовало самые невероятные картины.