Иная. Песнь Хаоса - стр. 15
– Ничего, Котя, ничего, кровиночка моя, – ласково шептала мать, отрешенная, как будто не понимающая всеобщего страха, схватившего цепкой лапой их дом.
И всё с того дня, когда отчим поехал в недобрый час на ярмарку. Котя лишь гадала, почему сваты приехали втроем, почему далекий богач с теремом прощал долг за безродную жену и кого вообще он прислал. Да ведь обычно родных невесты приглашали посмотреть на дом жениха. Но теперь, в этот мрачный холодный день, все происходило как-то неправильно, будто духи отвернулись от них. И вместо правды настала кривда – обряды сохранили только внешнюю часть без всякого высшего смысла, да и то какую-то искореженную и обрезанную. Эти люди в богатой одежде примчались на ретивых конях не веселым свадебным поездом: они пришли за уплатой долга.
– Что «ничего»? – устало спрашивала Котя, застыв изваянием со сложенными руками.
Она бы предпочла рыскать диким зверем по глухим лесам, выбиваясь из сил, или день напролет таскать от проруби на холм коромысло с тяжелейшими ведрами. Казалось, меньше бы истомилась, чем от бездействия и понимания собственной беспомощности. В горле теснился крик, но он бы ничего не изменил, даже если бы у всей деревни заложило уши, а испуганное воронье слетело с елок.
Да еще мать рядом, кажется, повредилась умом от горя: расчесывала себе и расчесывала длинные волосы, твердила ласково, что у отца такие же. И где же оказался этот отец? Все детские мечты Коти о заступничестве доброго отца, который каким-то чудом вернется в самый темный час, остались только глупыми сказками. В этот день окончательно погибло ее детство, распалось вместе с расплетенной косой.
– Все ничего, – ворковала мать, сплетая уже две косы и вкладывая в руку подаренный гребень. – Я ведь приданое тебе собирала еще с детства. Думаешь, отец твой все забрал? Я не разрешила, спрятала кое-что тогда у старейшины. Сундучок в сани должен отчим отнести.
– А нет ли среди того добра крепкого ножа? – холодно бросила Котя, сощурившись.
Она слышала от сказителей и певцов страшные предания про девушек, которые убивали себя на брачном ложе, чтобы не доставаться постылому мужу-злодею. Говорили, конечно, что души наложивших на себя руки не обретают покоя и отправляются прямиком в Хаос на поругание чудовищам. Но Коте казалось, что лучше уж предстать перед настоящими монстрами, чем покориться таким, что скрываются под личиной человека. Хотя она ничего не ведала о женихе и сватах. И неизвестность пугала не меньше Хаоса – почти одно слово, ведь никто не представлял, что находится по ту сторону Барьера и Охранных Камней в далеких морях-океанах. Котю обещали отвезти всего-то в соседнюю деревню, но ей чудилось грядущее схождение в иной мир.