Инанта Грёза. Путник - стр. 9
– Свет.
– Помолчи! – («Сделал же, хитрец, моё имя! Мужское «Свет» – хлёсткая, холодная ясность»). – У меня хороший муж. Только вялый немного. Спокойный. Он меня на тринадцать лет старше.
– Велика беда, я на девять.
– Ты совершенно другой. Ты – это ты. Я тебя… страшно люблю. Страшно люблю – почти ненавижу. А его мне жалко. Без меня он пропадёт. Или сопьётся.
– Так и я сопьюсь. Что мне ещё делать?
– Не сопьёшься, ты сильный. Даже имя у тебя – Лев, царь зверей. Свалился на мою голову, зверюга! Как же теперь?.. – в горле у меня опять вспух колючий колтун. – Ничо-ничо, – хрипло заключила я, – не смертельно, жить будем.
Он опять наклонился ко мне, взял, приподнял мой подбородок. Этот бесцеремонный жест меня раздражал и одновременно нравился, я даже сама иногда приближалась к нему, чтобы он так делал, а потом капризно отдёргивалась.
– Погоди, Светка, – («У!.. так даже похлеще; Светкой меня звали лишь в детстве пацаны и уличные подружки… а почему бы тебе не назвать меня «светиком», как шелестит муж; назови меня «светиком» – и я, одним махом, вдребезг тебя разлюблю, и всё кончится… может быть… но нет, зверюга не знает подобных слов»). – Погоди. Ещё раз. Давай взглянем на всё ещё раз, сверху, с высоты. Я говорю – чудо божественное. Миллионный, миллиардный шанс. Нам, счастливцам, досталось такое. Очень немногим достаётся такое. Мы. Две половинки одной целости. Банальщина, да? Но ведь так! Чёрт побери!.. выживут, проживут все без нас! Мы – друг без друга не проживём. А проживём – то будет не жизнь. Ты не хуже меня знаешь – не жизнь. После всего.
Тупой коготь в сердце… шевелится всё отчётливей, всё жёстче. Ага… слишком долго отдыхал, давал мне поблажку? Решил напомнить, думает, я про него забыла. Про него забудешь…
Тупой коготь в сердце поселился много лет назад, смолоду; я давно уже свыклась, приучилась с ним жить в недружеском мире, не злить его по пустякам.
Бывали случаи, когда он делался нагл, изощрён и упорен, и не помогали никакие медикаменты. Когда он совсем уже оголтевал, я криво улыбалась ему, кусая губы от боли и говорила злобно: «Ну, давай, сволочь, вперёд, чего ждёшь… давай, делай своё… Только учти – когда я сдохну, ты сдохнешь тоже. Ты, подлая тварь, жив, пока я жива. Понял, гад? Давай!.. Я тебя не боюсь».
Я его боялась. Он не знал этого. Одумывался. Не сразу. Медленно. Отпускал.
Вот – теперь. «До чего ж некстати! Придётся лезть в сумку за таблетками при нём… э!.. лицо, лицо соблюдай!».
– Что с тобой?
«Разве от него скроешь? Ну-ка – понебрежней улыбочку… умеешь».
– Так, пустяки.