Инь vs Янь. Книги 1-2 - стр. 79

– Нашел-таки, сволочь, – прошипела я, со всей очевидностью демонстрируя, что так просто в руки не дамся.

– А ну поставь на место! – рявкнул Рамзин.

– Или что?

– Или твоему милому мальчику будет очень больно.

За спиной Рамзина появился шкафообразный Саша, держащий за горло вырывающегося и хрипящего Семена.

В здоровых лапищах Александра Семка казался тщедушным цыпленком, которому вот-вот сломают шею. А судя по ярости, бушующей в глазах Рамзина, это может случиться в любую секунду.

– Сема… – прошептала я и поставила сковороду.

– Надо же, какой послушной ты вдруг стала, – глаза Рамзина сузились так, словно то, что я уступила, только еще больше взбесило его. – Неужто маленький ублюдок так хорош, что ради него ты все что угодно сделаешь?

– Скажи своему громиле, пусть Семена отпустит, – попросила я как можно ровнее, не выдавая страха за Семку. – Он просто мой сосед и в наших с тобой разборках не при чем.

– Не знал, что у владельца с его вещью могут быть какие-то разборки, – нарочито холодно ухмыльнулся Рамзин, но я отчетливо видела адское пламя за этой ледяной ширмой.

Его взгляд не оставлял сомнений, что он пытается задеть меня целенаправленно, провоцируя на эмоции. Как будто одного его появления не было достаточно для того, чтобы мое тело одномоментно перешло из состояния почти покоя в режим ожесточенной похоти и дикой ярости одновременно. Неповторимый, только ему присущий запах коснулся моих ноздрей, сразу же изгоняя любые другие ароматы, заползая внутрь меня, стремительно отравляя потребностью, как ядовитый газ. И тот страх и та злость, о которых кричал мой разум, не были никакой для этого помехой. Скорее уж наоборот. Разгоняя с каждой секундой мое сердце все быстрее, они ускоряли процесс этой чувственной интоксикации, переплетаясь с ней, эти эмоции становились вроде и не совсем реальными, но совершенно отчетливыми.

– Я не твоя вещь, придурок, и никогда ею не буду, – сглотнув, выдавила из себя я, внутренне отвешивая себе весомую пощечину.

– А я, наивный, думал, что ты не заставишь меня опускаться до примитивного грубого шантажа, – Рамзин почти горестно поднял брови, изображая наигранное страдание, но через секунду его губы растянулись в кровожадном оскале. – Но раз до этого дошло, не буду врать, что мне это не доставит удовольствие. Александр, сломайте мелкому ублюдку обе руки, чтобы в следующий раз он думал, прежде чем тянуть их к чужому имуществу.

Рамзин произнес это таким отстраненно-холодным тоном, что у меня волосы на голове зашевелились.

– Не-е-ет! – завопила я. – Не трогай его. Это несправедливо! Он никогда не прикасался ко мне!