Имя палача - стр. 5
Домой он приезжал редко. Старший брат, которому должна была перейти по наследству небольшая усадьба с землей, еще в юности отошел от семьи, полностью отдавшись вопросам религии. Вскоре стало известно, что он затворился в одном из самых суровых монастырей на островах Восточной Гряды. В итоге отец Хаддена, человек добросердечный, но болезненный и рано постаревший, передал все дела своей старшей дочери Глидде, которая выбрала себе в мужья молодого доктора, не имевшего ни малейшей склонности к торговле и сельскому хозяйству. Возвращаясь в старый дом, Джеш Хадден испытывал жгучий стыд, но ничего не мог с собой поделать: в конце концов, даже если бы он решился остаться под родным кровом навсегда, его ждала, по сути, судьба то ли приживалы, то ли наемного приказчика. Старый титул принадлежал ему, но ведь ключи от всех шкафов и ларей держала у себя Глидда, превратившаяся со временем в довольно властную и суровую хозяйку! Такая жизнь не устраивала капитана Хаддена ни в малейшей степени, так что он предпочитал искать свое счастье в других краях.
Сейчас, впрочем, он гнал машину на север с легким сердцем. Сестра уже знала, что он приедет с приятелем на несколько дней «для отдыха в прохладном климате», как написал он в депеше, но основная причина заключалась в том, что служба у князя Лоттвица словно дала ему новое дыхание. Князя считали человеком таинственным, о его несметных богатствах ходили странные слухи, один другого краше. Впрочем, побывав на «Даамире», Хадден решил, что в слухах этих есть некое зерно истины… Таких воздушных кораблей в Пеллии пока еще не строил никто. При мысли о том, что ждет его в будущем, у Хаддена перехватывало дыхание – точь-в-точь словно у мальчишки, схватившего с отцовской полки приключенческий роман.
Ко всему прочему князь оказался щедр, и теперь в кармане у отставного офицера приятно шуршали королевские купюры, а это значило для него ох как немало!
Слуга маленькой гостиницы на северной окраине Зиттла поднял Хаддена через час после рассвета.
– Завтрак готов, как вы и просили, – сообщил он. – Компаньон вашей милости проснулся сам и уже закончил утреннее омовение.
«Омовение, – хмыкнул про себе Хадден. – Молельщик, что ли? Ох-х…»
Ему сразу вспомнился брат, с детства полюбивший высокопарные словечки. Это воспоминание заставило его скривиться, будто от кислого вина. Вина, кстати, он вчера выпил всего два стаканчика – впереди ждали почти триста лонов горных дорог, и выезжать следовало с трезвой головой.
– Пусть моя сдержанность не удивляет вас, господин Инго, – сказал он вечером принцу. – Завтра после полудня мы будем у меня дома, а там уж я ни в чем себе отказывать не стану.