#Имя для Лис - стр. 24
– Будь чуть веселее, Лис, ну! – Маг сжал мое запястье так, что стало больно. – Я почти уверен, что смогу уговорить Атоса отречься от его прекрасной девы. Войя, я уверен на все сто! Ты не знаешь и половины моих трюков.
И он расхохотался так, что рекруты вокруг начали на нас оглядываться.
– Прекрати, – шикнула я на него. – О чем ты? Сначала Мастос спятил, а теперь и ты?
Слэйто вновь улыбнулся одной из своих самых отрешенных улыбок и взглянул на меня. На одно мгновение мне показалось, что во взгляде его читалась чистая, безудержная ненависть. Если бы Слэйрус ее когда-либо дистиллировал, она выглядела б именно так: пламя, вскидывающееся над угольями, которые, казалось, было совсем остыли. Пламя и дым, которые душат тебя, иссушают, а то, что остается, подхватывает ветер – вот что такое была эта ненависть. На тот миг мне почудилось, что я ненавижу себя не меньше, чем он, что горю заживо и считаю это вполне заслуженным.
Но как всегда, секунда – и снова передо мной сонный Слэйто с прикрытыми глазами и блаженной улыбкой.
– Не могу же я оставить тебя одну, Лис. Я обязан о тебе позаботиться.
– Позаботься о том, чтобы в следующий раз получше отмерить дозу, – буркнула я, все еще напуганная тем, что прочла во взгляде своего спутника.
– Где ты учился драться, солдат? В любом кабаке дерутся отчаянней! Боги, спасите, да любая кухарка лучше оттаскает за волосы поваренка!
Голос раздавался со стороны площадки. Я узнала бы его из тысячи. Не изменившийся, не треснувший – все такой же зычный, громкий голос командира. Друга. Брата.
– Атос жив, – прошептала я. В эту секунду я могла не думать о последствиях, а просто позволить себе насладиться счастьем осознания. – Он жив.
Я никогда и никому бы в этом не призналась, но после магического взрыва нередко представляла, что Атос чудесным образом спасся, и вот мы встречаемся. В этих мечтаниях я, конечно же, сразу прощала его глупую веру в Алайлу и щенячью преданность ей. Мы смеялись, обнимались и уезжали на поиски приключений далеко-далеко. В этих мечтах не было Атоса, лишь выдуманный его образ: мой смелый защитник, мой учитель, мой брат… Мой, мой, мой. Не настоящий Атос, обуреваемый своими страстями, а некое приложение ко мне, тот, кому по долгу службы вменялось делать меня счастливой.
Это и было самым сладким: воображать себе идеальный мир и идеальную дружбу. И как только противный голос разума тихонько шептал: «Погоди, не все так просто…» – я попросту обрывала грезы. Мечты должны приносить радость, верно? Никому не нужна правда жизни.
Но он и вправду был жив, стоял в паре десятков метров, дышал тем же воздухом, что и я, и от души ругался, как в былые времена. И то, что мы встретились, вдруг стало самым худшим моим ночным кошмаром. Взявшись за край, я натянула фаранк на лицо так, что один из его слоев скрыл меня от глаз до самой шеи. Теперь я была готова встретиться со своим двухлетним страхом.