Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - стр. 12

Машина не ловилась. Они, как два дебила, топтались на тротуаре. Никто не хотел остановиться, чтобы подвезти их в Осло.

– Гарантированно опоздаем, – мрачно констатировал Лев. – Всё, приехали. Надо писать отцу. Кинет деньгу быстрым переводом, и поедем домой. Хорошо, что хоть паспорта есть.

– А потом? – Федор сунул бесполезные теперь руки в карманы. Рюкзак забыли, так хоть штаны подтянуть. – Денег на вторую поездку у родителей нет. Да если бы и были – кто нас, таких отморозков, второй раз отправит? Опять начнется: «Бесполезный овощ, ничего не делаешь, на диване с телефоном лежишь, уже корни пустил». Хватит. Наслушался. Ты как хочешь, а я не вернусь.

Лев хотел было возразить, но тут вспомнил, как мачеха жаловалась на безденежье, а Летняя возьми да и скажи, что в управляющей компании есть вакансия дворника. Работать, типа, могут и двое – каждый на полставки. Улицы подметать, лестницы мыть, сдавать листки жильцов с показаниями счетчиков воды, еще что-то и еще что-то… Но если бы только это! Нужно еще свидетельство о знании государственного языка.

Летняя уверяла, что получить вторую категорию не так сложно. И что никуда не возьмут без «аусвайса». Аусвайсом она едко называла пластиковую карту – свидетельство о знании языка. Так вот, свидетельство второй категории дают только уборщикам, дворникам да кассирам в супермаркетах. Чтобы получить что-то получше, нужна третья. Получить третью очень трудно. Да и было бы ради чего так напрягаться! Выходило, что офис, столь презираемый Львом Березкиным, – еще большая, огромная, недостижимая удача.

Надо же было забыть багаж в туалете!

– Допер? – усмехнулся Федор. – Ну что, домой поедем?

– Ты руку-то подними. Давайте, Теодор, активнее, активнее.

Туман становился все гуще, небо – все темнее. Дюк чавкал ботинками по болоту. Носки, набрякшие водой до самого края бриджей, сползали при каждом шаге. Вот черт, обошел, называется! Утешало только одно: потерять гору невозможно даже в темноте. Даже такому гению, как мистер Маллоу.

Дюк звал компаньона, пока не охрип. Несколько раз он вполне отчетливо слышал свое имя и радостно бросался на голос, но ни увидеть Джейка, ни услышать ответ не удавалось, и Дюк шел дальше, напряженно вслушиваясь в лесную тишину.

Примерно час бесплодных блужданий – и стало совсем темно. То здесь, то там чудились какие-то шорохи, зажигались и гасли какие-то огоньки (Дюк предпочитал думать, что это тоже кажется, со страху), под ноги лезла всякая дрянь, за которую то и дело цеплялись ботинки.