Импориум 1. Следящие тени. Книга 1 - стр. 18
Гретель смотрит на окно, плотно занавешенное клеёнкой. Почти каждое утро начинается с изучения этого незамысловатого материала, нарисованных на нём цветов, квадратных клеток. Это, в общем-то, некрасиво, нецивилизованно, тюль определённо была бы лучше.
«Какая жизнь такие и шторы», – зазвучал, как эхо, взывающее из далёких глубин, голос деда в голове.
Через занавес пробивается мало света, и в комнате настоящий мрак, но в то же время появившиеся тени выдают наступившее утро. Порой после кошмаров Гретель подолгу отходит, сидит на кровати, качается взад-вперёд по полчаса, а то и больше. Но в это утро у неё что-то неприятно бурлит в животе, и разыгрался нешуточный аппетит, всё призывает к незамедлительным действиям.
– Тсссссс… Ааааа… – простонала Гретель, приложив руку к туго затянутым в косы волосам. – И как я со всем этим спала?
В этот момент на глаза попались пальцы. Вроде бы, её, но что-то такими она их не помнит. Под ногтями запёкшаяся кровь, а в одном месте, где обычно образовывается заусенец, достаточно глубокая ранка. И если это было всё… В дополнение на правой ладони следы от зубов – весьма чёткие и глубокие отпечатки, по крайней мере, челюсть, вероятно, была человеческая. Ну, не собачья точно. А покрутив руки, обнаружились и финальные штрихи – длинные красные полосы с проступившей кровью, это уже, по-видимому, оставлено чьими-то впившимися пальцами. Не очень крупными, но определённо хваткими. Гретель не может вспомнить откуда у неё эти ссадины, как после борьбы. Девочка – она, конечно, бойкая, но вчера ни с кем не дралась, вчера.
Странно видеть на себе раны, но куда более странно видеть на себе чужую кровь. Поспешила спрятать от собственного взора неугодные руки.
И всё ещё на кровати Гретель оглядела подушки. Дальше обычно следовала укоренившаяся фраза "С добрым утром, дорогой", также в эти моменты руки всегда тянулись к встрече с этим самым "дорогим" компаньоном. Вот только в сей день из её губ прозвучали несколько другие слова. Да и глаза лишены прежней нежности, как и лицо ласковой улыбки.
– А где мистер Михо? – с восклицанием начала она и с некоторым разочарованием добавила. – Этот медвежонок опять убежал.
Михо – непустой звук, на соседней подушке небольшая ямочка для возможного посетителя, свёрнутое одеяльце для него же. Куда только сам пропал? Куда убежал, не сказав ничего приятного с утра? Как всегда, жесток и своенравен. Хотя в четырнадцать лет пора бы переставать играть с игрушками, по крайней мере, не укладывать их с собой спать.
Ещё немного потерянных секунд, мгновений, когда, в надежде вернуть голову на мягкую подушку, глаза раз за разом слипались, и Гретель собралась вставать, поставила босые ноги на пол. Под ними заскрежетало, нечто острое укололо в беззащитные стопы, особенно неприятно от мелких шершавых частиц, проскользнувших между пальцев. Мерзкая подлая штукатурка не иначе, этими грубыми камушками усеян весь пол, а в придачу окружающая мебель. После возвращения домой не успели, даже скорее не смогли привести здание в порядок. Тут всё остаётся в ужасном состоянии. Комната Гретель и того напоминает уже давно заброшенное помещение, пропитанное антуражем забытого бункера.