Имперский вор. Том 2 - стр. 17
Однако я прав. Это существо могло стать самой большой моей проблемой в разломе.
А передо мной начинает проявляться уже знакомая радужная плёнка. Разрыв пространства.
– С вашей стороны так не открыть, – говорит Зефирка. – Но чтобы разрыв продержался долго, нужен кто-то посерьёзнее сколопендр.
Киваю. Значит, чтобы разорвать пространство отсюда, нужно устроить бойню и дополнить её неизвестным мне плетением. Я запомню. Тем более бойня – то, что инквизитору Никрасу Борху вполне по силам.
– Погнали, пушистый.
Глава 3
Первое, что я чувствую, вывалившись из разлома, – желание немедленно в него вернуться.
И дело даже не в том, что эфир этого мира – не тёмный, а светлый. Дело в том, что он очень разрежен, слабый. В разломе я был гораздо сильнее.
Химеринг вышел со мной, причём шёл он, плотно прижавшись к ноге. Будто боялся, что в последний момент я толкну его обратно. Тем не менее кот явно напряжён и расстроен.
Он дёргает хвостом, прыжком опережает меня шагов на пять и оборачивается. В глазах вопрос.
Да, кошара, у меня их тоже немало. Но начнём мы с самого насущного: где именно нас вынесло.
Вокруг опять лес. Нормальный, обычный на этот раз. Но зато вполне себе дремучий, хоть и не такой тёмный, как в разломе. Не говоря уж о том, что вокруг ночь. Хотя ночь – это как раз удачно. При свете мой кошак может существовать только в разломе или какой-нибудь норе. А я отлично вижу в темноте.
Окидываю взглядом деревья, выбираю самое высокое и указываю на него коту:
– Вперёд.
Получаю картинку смертельно усталого, замученного котика. И протяжно-возмущённое:
– Хоз-зяин?..
– Так. Давай уже знакомиться, хвостатый. Меня зовут Ник. А тебя?
В четырёх глазах моего нового питомца возникает недоумение.
– Прежний хозяин тебя как-нибудь называл?
Кот злобно фыркает, его зрачки вспыхивают алым. Задумывается, видимо вспоминая, и с запинкой транслирует мне слова:
– Твар-рь… Монс-стр… Ящ-щер-р… Гадёныш-ш…
– Понятно… Нет, это мне не нравится. А как тебя звали в твоей стае?
Он смотрит мне за спину – туда, где несколько минут назад закрылся разлом. И мне в голову опять несутся картинки. Котёнок, спящий под кустом. Котёнок, разгрызающий паучью лапу. Котёнок, крадущийся по обломку стены… Всё время один.
У него не было стаи. По крайней мере он её не помнит.
Опускаюсь перед кошаком на корточки, кладу руку на холку. Смотрю в глаза и говорю:
– Как же тебя назвать, страшненькая ты киска? С чего ты вообще решил, что ты кот? Морда у тебя как у нетопыря, жопа – как у ящера…
Хотя… Осматриваю химеринга и понимаю, что даже сейчас, точно зная, как он выглядит, описал бы его как кота. Странного, но всё же. Есть в нём что-то неуловимо кошачье. Уши, повадки, осанка… Ну и самосознание, конечно. Не знаю, почему сам химеринг ассоциирует себя с котом. Возможно, видел кота у одарённого, к которому был привязан Цепями Души? Жаль, по этому признаку того не найти. Мало ли у кого дома может быть кот или кошка.