Империя Волков - стр. 30
После первой проведенной вместе ночи он попросил о новой встрече – она обозвала его «грязным легавым». Месяц спустя – она каждый день оставалась у него ночевать – он предложил ей переехать, но она послала его куда подальше. Позже, когда он заговорил о том, чтобы пожениться, она просто расхохоталась.
Они поженились в Португалии, в ее родной деревне. Сначала расписались в коммунистической мэрии, потом обвенчались в маленькой церкви. Гремучая смесь веры, социализма и солнца. Одно из лучших воспоминаний Поля.
Несколько следующих месяцев были самыми прекрасными в его жизни. Он не переставал изумляться и восхищаться. Рейна казалась ему развоплощенным, бесплотным существом, но в ней жила и невероятная, почти животная, чувственность. Она могла часами объяснять ему свои политические убеждения, рисовать утопии, цитировать философов, чьих имен он никогда не слышал, а мгновение спустя подарить поцелуй, напомнив, что она – существо из плоти и крови.
В ее дыхании ощущался привкус крови – она вечно кусала губы. Казалось, что эта женщина каждое мгновение караулит дыхание мира, стараясь двигаться в унисон с тайными шестеренками бытия. Она была наделена природным, глубинным чутьем, связывавшим ее с нервными тканями Вселенной, с вибрациями Земли и дыханием всего живого.
Поль любил замедленность, плавность ее движений, почему-то напоминавших ему колокольный звон. Он восхищался ее обостренным, страдальческим восприятием несправедливости, нищеты, падения нравов. Он преклонялся перед выбранным ею жертвенным путем, возвышавшим их каждодневную жизнь до уровня трагедии. Жизнь с женой напоминала аскезу – ожидание пророчества. Это был путь веры, самопознания и самосовершенствования.
Рейна, или жизнь натощак… Это чувство было предвестником того, что случилось потом. В конце лета 1994 года она объявила ему, что беременна. Он воспринял новость как предательство: у него украли мечту. Его идеал тонул в банальности физиологии и семейной жизни. В действительности же он чувствовал, что потеряет ее. Сначала – физически, но и духовно тоже. Призвание Рейны наверняка изменится, ее утопия воплотится в совершающейся внутри нее метаморфозе…
Так и произошло. Очень скоро она отдалилась от него, запретила прикасаться к своему телу, почти не замечала его присутствия. Рейна превратилась в своего рода запретный храм, замкнутый на единственном идоле – ребенке. Поль мог бы привыкнуть, подстроиться под эти перемены, но он чувствовал – есть что-то еще, какая-то глубинная ложь, которой он прежде не замечал.
После родов, в апреле 95-го, их отношения окончательно разладились. Они существовали рядом с дочерью, как два посторонних друг другу человека. Несмотря на присутствие в доме новорожденного существа, в воздухе витал зловещий аромат похорон. Поль понимал, что стал для Рейны объектом полного, тотального отвержения.