Империя в прыжке. Китай изнутри. Как и для чего «алеет Восток». Главное событие XXI века. Возможности и риски для России - стр. 30

И даже этот человек, весьма критически относящийся к современному ему китайскому государству и обществу, испытывал при виде этнической солидарности китайцев радость, которой не мог не поделиться с иностранными туристами, только что едва не ставшими жертвой этой солидарности!

Одной из фундаментальных основ этнической солидарности китайцев, мало понятной для представителей иных культур, и в особенности Запада, является полное отсутствие презрительного отношения к обычным, рядовым труженикам со стороны представителей образованных слоев, – по крайней мере, их старшего и среднего поколения.

Попадаясь на удочку мошенников, выражая негодование назойливостью торговцев, возмущаясь необязательностью или ленью обслуживающего персонала мы почти всегда наряду с полным сочувствием со стороны китайских коллег сталкивались с их попытками (часто весьма неуклюжими) защитить и оправдать в наших глазах часто совершенно неведомых им лентяев или жуликов.

Нам рассказывали о тяжелой жизни простых людей, о необразованности, влекущей за собой неорганизованность и разгильдяйство, о материальных и климатических трудностях и даже (правда, один только раз) о том, что развитие туризма в данном регионе призвано не столько удовлетворять вкусы туристов, сколько создать рабочие места для местных жителей с тем, чтобы выращивание наркотиков перестало быть для них единственным способом заработка, и за него стало возможным, наконец, карать по всей строгости китайских законов (то есть, расстреливать).

Ни единого раза мы не услышали из уст китайских интеллигентов прямого осуждения своих соотечественников, стоящих ниже их по социальной лестнице, даже в тех случаях, когда они заслуживали не то что порицания, но и серьезного уголовного наказания.

Причина этого, насколько можно судить, в масштабной кампании перевоспитания интеллигенции, проведенной Мао Цзэдуном в ходе «культурной революции».

В ее ходе китайскую интеллигенцию не обвиняли в каких бы то ни было преступлениях и не репрессировали каким-то специальным образом, а просто переселяли в сельскую местность и принуждали жить с крестьянами (положение которых было в то время ужасающим) одной жизнью.

Побывав в прямом смысле слова в шкуре простого крестьянина, целое поколение китайских интеллигентов прониклось глубочайшим, пожизненным уважением к тому «простому народу», на терпении и трудолюбии которого стоял тогда и стоит сейчас китайский колосс. Значительная часть китайской интеллигенции передало это чувство своим детям.

В результате китайский интеллектуальный класс представляется едва ли не единственным интеллектуальным классом мира, не считающим необразованных, «простых» людей своей страны, – даже тех, кто ведет без всякого преувеличения растительное существование, – «быдлом»