Империя Тигвердов#4. Память пепла - стр. 24

- Тая!

…

- Как ты, солнышко? – тихонько спросила Вероника у сына.

- Да нормально, мам. Не переживай.

Солнце светило в окно как-то неестественно ярко и радостно.

Феликс, стоящий рядом с братом, старательно закивал, подтверждая его слова. Слишком старательно. Ричард делал вид, что его страшно заинтересовала лепнина камина с растительным орнаментом.

 Когда Вероника узнала, что с сыном все в порядке, просто на него случайно немножко напали… Зелья уже подействовали. До такой степени, что никаких эмоций не осталось. Только, пожалуй, любопытство: что нового изобрели целители империи Тигвердов? Такой реакции на успокоительные она у себя припомнить не могла.

Ричард все решил за нее. Не спрашивая. И поэтому – где-то в глубине души – пряталась искорка гнева.

Муж принес апельсиновый сок, объявив, что она слишком бледная. Поэтому, пока не выпьет все до дна, он не сможет сообщить ей нечто крайне важное. Любопытство всегда было ее слабым местом. Купилась… Как ребенок! Выпью до дна – и расскажут что-то интересное! Когда она почувствовала горечь, было уже слишком поздно. Осталось всего пару глотков.

Успокаивало только то, что Пашка выглядел вполне себе здоровым. Чуть бледнее, чем обычно. Но все же.

-  Как это произошло?

- Ой, мам… Да какой-то урод на Невском.

И глазоньки такие честные-честные… Феликс чуть дернулся, но промолчал. Ричард стал выглядеть еще безмятежнее.  Теперь принц Тигверд с интересом изучал набор для камина – кочергу, щеточку и совочек. Очень изящно – чугун с серебряной отделкой.

Не сработало, увы. Мужчины просто-напросто перестарались. То, что от нее скрывают истинное положение вещей, было очевидным.

Однако идея подлить в апельсиновый сок успокоительных, равно как и положить Пашку в одну палату с Ирвином, была, надо признать, вполне успешной. Ричард решил, что если вдруг лекарства не подействуют, то при тяжелом больном в любом случае каких-либо выяснений не последует. И он не ошибся.

Вероника старалась говорить тихо, с тревогой поглядывая на неподвижно лежащего Ирвина. Но и  настойка подействовала. Еще как. Это ужасное чувство, когда повод для истерики более чем весомый, а сил на эмоции нет…

Ну погоди, лорд Верд! Мы еще с тобою поквитаемся. Как любит говорить мой сын, и на нашей улице перевернется самосвал с шоколадными пряниками…

Дверь в палату тихонько приоткрылась, и молодая рыженькая целительница – Рене, кажется – завела в палату заплаканную женщину. Высокая. Худенькая. Но если у Рене волосы горели медным пламенем, то цвет волос посетительницы был точь-в-точь как у Ирвина – будто вызолоченная солнцем сухая трава.