Империя Тигвердов#1. Невеста для бастарда - стр. 70

— Понятно, — ответила я и подумала, что уже начинаю привыкать к тому, что слуги все про всех знают. И очень любят пообсуждать своих господ.

Я вышла с кухни и отправилась посмотреть, не подать ли кадетам еще и еды, как почувствовала, как меня прижали к стене, как нахальные, чужие и беззастенчивые руки меня оглаживают. Подняла глаза — обнаружила, кто это. И как-то стало… до безумия противно. Несмотря на вчерашние показательные выступления некой графини и сегодняшнее хамство юнцов, я почему-то думала об этом представителе имперской аристократии много лучше.

— Ручонки убрал, — прошипела я.

Граф Троубридж — а это был он, как раз в романтическом позыве дотронувшийся губами до моей шеи, вздрогнул. Но не прекратил на меня наваливаться.

— Вы забываетесь, — протянул он.

— А вы пожалуйтесь на меня хозяину, — улыбнулась я, глядя ему прямо в глаза.

— Знай свое место, прислуга!

— Мое место мне указывает мой хозяин — но никак не гость в его доме, — отрезала я холодно. — А на досуге подумайте вот над чем… Насколько хозяину дома будет приятно, что вы, его ученик, превращаете его дом в филиал дома терпимости.

— Что? — Приятно было слышать в голосе юного, но блестящего графа растерянность.

— Это проявление вашего уважения к моему хозяину?

— Да как ты смеешь?

— Вы так привыкли к дамам в борделях, что уже не понимаете, где находитесь?

— Вы не леди. — Странно, на мой взгляд, он отреагировал на слово «бордель» из моих уст. В его голосе совершенно нелогично прозвенели обвинительные и осуждающие нотки.

— Совершенно верно, — не стала спорить. — Я — прислуга.

Он выругался, но отошел.

— Мне позволено будет удалиться, ваше сиятельство? — почтительнейшим образом поинтересовалась я.

— Свободна.

И я, плюнув на свои обязанности, отправилась в свою комнату. Всё! Все в сад. А мне — броневичок, кепочку, хорошего стрелка. И кучу патронов к станковому пулемету. Исключительно в воспитательных целях.

Я поняла, что в империи Тигвердов можно вполне себе жить. Если не сталкиваться с аристократами. Кажется, мой хозяин — единственно приличный человек из них всех. И тот бастард, которому с этими уродами приходится ой, как тяжело.

Вдруг я поняла, что плачу. Это еще с чего?

И сама себе ответила — от злости. И как себя ни уговаривала, дескать, «собака лает — караван идет»… слезы текли. Наверное, я просто устала. Проснулась оттого, что мне осторожно стучали в дверь.

— Оливия? — Я открыла дверь. — Что-то случилось?

— Мы беспокоились о вас. Вы не вышли к ужину.

— Я заснула.

— Вы хорошо себя чувствуете? Может, вам поднос принести в комнату?