Империя. Роман об имперском Риме - стр. 61

– Тысяча извинений, господин. Я не слышал тебя.

– Так будь внимательнее, Тит Пинарий. Я спрашиваю не о пустяках и ненавижу повторять. Но я спрошу снова, потому что Цезония желает знать: во всех ли отношениях вы одинаковы?

Тит поднял бровь:

– Мы, разумеется, расходимся во мнениях, господин.

– Я имею в виду – телесно, глупец! – ухмыльнулся Калигула, оскалив зубы чуть больше нормального.

– Да, господин, как видишь, мы идентичные близнецы. Сходство между нами подмечают постоянно.

– По-настоящему идентичные, во всем?

– Да.

– А ну-ка покажите.

– Прошу прощения?

– Покажите. Цезония хочет видеть, и я тоже.

– Я не понимаю, – произнес Тит, и сердце у него екнуло.

– Думаю, понимаешь. Встаньте оба и снимите тоги.

Тит и Кезон страдальчески переглянулись. Ни один из них не двинулся с места.

Калигула вздохнул:

– Ну не упрямьтесь же. У вас нет ни малейшего выбора. Вас просит сам бог.

– Это глубоко неправильно, – заявил Кезон.

– Неправильно? – Калигула скорее развеселился, чем разгневался. – Видишь вон там, у колонн, вооруженных людей? Зачем, по-твоему, они здесь? А?

– Для охраны императора, – предположил Тит. Во рту у него пересохло.

Калигула рассмеялся:

– Император – бог и не нуждается в охране. Гвардейцы поставлены для исполнения императорской воли, когда ей не спешат подчиниться. Мне их кликнуть? Они применят любую силу, какая понадобится.

Тит глянул на лица преторианцев. Поначалу ему еще казалось, что все это игра, своего рода испытание, но теперь кровь застыла у него в жилах.

У Тита так кружилась голова, он едва сумел встать. Жестом призвал Кезона сделать то же. Когда тот заколебался, брат схватил его за плечо и с силой дернул кверху. Пытаясь сохранить непринужденность, будто находится дома, в одиночестве, Тит начал разматывать тогу. Обычно одеваться и раздеваться хозяину помогал раб. Тит действовал неуклюже; казалось, мягкая шерсть намерена чинить ему помехи. Он споткнулся и чуть не упал, прежде чем высвободился из парадной одежды, попутно утратив всякое достоинство. Стянуть через голову тунику было проще. Он выпрямился, оставшись в одной набедренной повязке.

Калигула и Цезония впились взглядами в Тита, затем переключили внимание на отстающего Кезона. Наконец тот встал рядом с братом, тоже в повязке. Артемисия и Хризанта, замерев на ложах в отдалении, не издавали ни звука, словно обратились в камни.

– Дальше, – приказал Калигула. – Нам нужно видеть все.

С пылающим лицом Тит дрожащими руками разделся полностью. Повязка упала на пол. Если не считать сандалий и фасинума, он был наг. Краем глаза он увидел, что Кезон тоже сбросил набедренную повязку.