Империя. Роман об имперском Риме - стр. 13

Клавдий поджал губы, кивнул и что-то задумчиво промычал. Голова у него резко дернулась в сторону.

– Да, пожалуй, – произнес он, – хотя ты правильно говоришь: гадание по молниям ценится превыше других. Как по-твоему, почему? – Испытание осталось позади, и заикание мгновенно прошло.

– Магистр учил нас, что гром и молния исходят непосредственно от Юпитера, – ответил Луций.

– Да, но птицы – его посланники, так почему же мы ценим гадание по ним ниже? Нет, как по мне, толкование молний производит большее впечатление благодаря тому, что смертным не под силу подделать вспышку, тогда как птиц можно выпустить в определенном месте и в нужное время.

Луций нахмурился:

– Не хочешь ли ты сказать, что появление стервятников подстроено?

– О, разумеется, не в случае с Ромулом или двоюродным дедом. Но что касается меня – как знать? – Клавдий пожал плечами. – Мои недостатки очевидны, и царственный дед не нашел для меня занятия выше авгурства. Я слишком неловок, чтобы снискать воинскую славу. Ты видел, как я уронил литуус, а если бы это был меч на поле боя? И я слишком явно заикаюсь, чтобы произносить яркие речи в с-с-сенате. – Он сардонически усмехнулся. И не нарочно ли запнулся? – Тебе не кажется, что хватило бы и трех стервятников? Дед вечно переусердствует! Почему, Луций, по-твоему, когда в коллегии открылись две вакансии, он разрешил тебе соискательство?

– Я знаю, отец сделал все возможное, чтобы выдвинуть меня и заручиться расположением императора. Однако он удивился, когда преуспел, с учетом моего юного возраста…

– Ха! Дед одобрил твое членство в коллегии только по одной причине: он хотел сделать авгуром меня и специально подбирал еще одного кандидата-сверстника, чтоб это не слишком бросалось в глаза. Ты стал прорицателем благодаря своим годам, Луций, а не вопреки им! Но важнее всего, кузен Луций, что наши испытания позади и теперь мы авгуры. Пожизненно! А что за штука у тебя на шее? – Клавдий заметил амулет, который выскользнул из трабеи и сверкнул золотом поверх пурпурной шерстяной ткани.

– Семейный талисман.

– Откуда он? Что означает?

– Да мне и неведомо, – признал Луций с некоторой досадой. Грамотей Клавдий так глубоко раскопал историю собственной семьи, что мог объяснить даже самые темные предания пращуров.

Клавдий остановился, взял амулет в руки и пристально рассмотрел.

В ходе совместного обучения Луций уже замечал подобный блеск в глазах друга: возбуждение заядлого историка при виде загадки.

– Я думаю, Луций… да, п-п-полагаю, что имею н-некоторое представление о происхождении вещицы. Надо бы предпринять кое-какие изыскания…