Империя предков - стр. 51
. Сам хан ханов посетил учения.
– Это тот самый парень с севера, как подумал я тогда по одежде его? Ты поставил знатного человека простым воином? – спрашивал Чингисхан своего темника, одарённого в военном искусстве, хотя, яркая, ярчайшая звезда его впереди, что и возгорится на все времена не только на стороне восходе солнца, но и далеко на закатной стороне.
– Он не из знати, – говорил Джэбе, чем вызвал удивление Чингисхана, – но я подумал тогда – пусть представит своё племя на Курултае, – и подробно рассказал тот случай встречи, вызвав у хана ханов лишь одобрение.
Знает Джэбе, что он, Чингисхан, строит ханство людей благородных духом. Тогда не знал, но какой-то голос говорил изнутри, что победивший враг совсем других достоинств, нежели этот Таргутай-Кирилтух, уж донельзя превозносящий себя над воинами. Такой высокой меры о себе не видывал, не замечал он ни у кого никогда. Служба такому становилось для него одним лишь омерзением. Но не поражение заставило его окончательной уйти от него. Другое. В том сражении его стрела пронзила какого-то воина высокого роста и телосложения статного. Подумал тогда, что этот воин и есть тот самый Темучин, слава о котором разнеслась по степи. И не ошибся. Дошёл до него слух о том, что ранен был этот победитель Таргутай-Кирилтуха. Стрел много в сражении. Но его стрелы помечены. Хотя, с его подвижность сердца, души и тела он сможет скрыться хоть в самом аду шолмоса, в самых дебрях дьявола. Но зачем это? Но ведь прознав его, удостоят казни. Какое там ломание хребта. Голова с плеч. Вот так в раздумье и застал его тогда Сорган-Шира. И каково же было удивление его, когда он рассказал о спасении Темучина в пору ещё далёкого отрочества. «Иди и признайся, и увидишь…» говорил так напутственно тогда Сорган-Шира, некогда спаситель самого Чингисхана. И он пошёл. А дальше стало известно всем, так и войдя в историю. И приобрёл Чингисхан одарённого, гениального полководца.
Думал Джэбе и про этого паренька с севера. Не побоялся тогда предупредить его. Потому и определил его в тысячу Доржитая, поставив того в известность про этот случай. А он в свою очередь поставил в известность Одона. И выходило так, что этот парень с севера, такой «брошенный камень» по убеждению его, и был единственным воином с привилегией, с кого и не спускал глаз Джэбе, делая при этом вид, что и вовсе не замечает его. «Не выдержит, отправлю домой в Баргуджин-Тукум», – так и думал Джэбе. И про наказание плетьми он был осведомлён, ибо Одон говорил ему и про это. Выдержал. И подтянулся к остальным воинам. И стреляет хорошо. Так он же из лесного племени. Но теперь-то уж, когда и сам хан ханов знает про него, то уж служить ему до самого конца. А каков конец, так это ведомо лишь Вечному Синему Небу.