Империя наносит ответный удар - стр. 42

– И что, много уже яиц отбила? – усмехнулся Родим.

– Да уж не меньше сотни, – Рысь презрительно скривилась. – Мачо недоделанные…

Она крепко и многоэтажно выругалась. Пестрецов посмотрел на нее с уважением.

– Сначала, конечно, обижались сильно, – продолжала Рысь. – Не понимали, что сами виноваты, что не нужно мне их собачье внимание. Пытались избить, порезать, изнасиловать… Но куда этим детям улиц до настоящего профессионала! Кое-кого пришлось вразумлять множественными переломами и травмами черепа. Первое время я вообще ночевала прямо в гримерке с разрядником под подушкой. Сейчас вроде бы отстали – местные силу уважают, да и хозяин заведения имеет мощную крышу, а я ему неплохие деньги приношу как-никак. Так вот и живу. Иногда мне кажется, что я не улетала с Мирмикея и по-прежнему работаю в зоопарке – в павильоне приматов… В общем, именно то, что надо. – Она залпом допила виски и со стуком поставила бокал на столик. – Ну, а ты как, Песец?

Родим пожал плечами.

– После отставки тоже сначала вернулся домой. Сперва вроде бы нормально было. Словно отболело все внутри и выгорело. А потом – не смог. Не смог на себя по утрам в зеркало смотреть. Не смог видеть свои награды, особенно за последнюю операцию, тошно мне становилось. Не смог встречаться с сослуживцами, не смог читать газеты. Бросил все, удрал на Ярило VI, родину моих предков. Я ведь столичный житель только во втором колене, – усмехнулся Пестрецов. – От самого себя удрал… Губерния у нас оказалась приграничная, народу мало, земли много. Местные пособили – отстроил себе хуторок, завел хозяйство, на охоту стал ходить. Коровку завел…

– Настоящую, местную? – вдруг по-детски заинтересовалась Рысь. Она-то видела коровок Ярилы разве что в зоопарке на Мирмикее.

– Настоящую.

– А они что, действительно родичи божьим коровкам?

– Да нет, просто похожи… Они не насекомые – млекопитающие. Мясо вкусное, и молоко полезное. И панцири используются в промышленности… – Пестрецов помолчал. – В общем, обжился. Привык. И ты знаешь, вдруг почувствовал, что оказался дома. Живут люди простой, чистой, здоровой жизнью. Все друг друга знают, все своими руками делают. Пираты высадятся – в течение получаса ополчение встает. Ни на кого не рассчитывают, ни на что не жалуются, а Родину любят: и малую, и большую – все миры России… Одним словом, начало меня прошлое понемногу отпускать. Совсем бирюком стал, даже говорить и думать начал как местные. Другим человеком сделался. Решил уже, что сумел наконец от самого себя спрятаться, что больше не придется по ночам вскакивать с перекошенной физиономией и лечить совесть при помощи «Боярской»…