Империя и одиссея. Бриннеры в Дальневосточной России и за ее пределами - стр. 36

К началу 1904 года подготовка к войне ускорилась с обеих сторон. Наместник Алексеев запросил у Санкт-Петербурга разрешения на мобилизацию войск по всей Маньчжурии с целью выдвижения их к реке Ялу. Однако царь по-прежнему рассчитывал, что микадо образумится, и даже 1 февраля 1904 года, выступая на ужине в Зимнем дворце, Николай II утверждал, что войны не будет[44].

И все-таки уже 6 февраля русские войска перешли реку Ялу с территории первоначальной концессии Жюля и вторглись на территорию северной Кореи. Через несколько часов Япония расторгла дипломатические отношения с Россией.

Вечером 8 февраля Жюль и Наталья Бринеры посетили суарэ во Владивостоке, устроенное городским руководством в честь официального посланника Токио. На следующий день телеграф принес известие, что еще до объявления войны Япония нанесла коварный торпедный удар по русским военным кораблям, стоявшим на внешнем рейде Порт-Артура: были выведены из строя два русских броненосца и бронепалубный крейсер. Еще через день японская эскадра навязала бой русским кораблям в гавани корейского порта Чемульпо (ныне Инчхон), после которого русские экипажи вынуждены были затопить свои суда. Две недели спустя еще один броненосец был потоплен на выходе из Порт-Артура, и русский комендант Стессель приказал своим часовым расстреливать на месте «всех подозрительных китайцев, подающих сигналы». После того, как его приказ был принят к исполнению, «гражданских китайцев стали отстреливать, как куропаток»[45].

Русско-японская война для России оказалась катастрофической с первого дня до последнего, и ценой своей – и кровью, и средствами – непосредственно вскормила корни и ярость русской революции. В самом начале военных действий марксистский наставник Ленина Г. В. Плеханов провидчески писал из эмиграции: «Если севастопольский погром в корень подорвал систему Николая I, то порт-артурский крах обещает до основания расшатать режим Николая II»[46].

Имперская надменность и расистское презрение к азиатам не давали ни министерствам, ни самому Николаю разглядеть, до чего замечательно Япония за много лет приготовилась именно к этому моменту. Вообще-то никто в имперском правительстве не верил, что Япония решится на войну – и, уж конечно, на упреждающий удар по флоту. Россия бряцала саблями на Дальнем Востоке с 1860 года – уже когда угрожающе назвала «Владетелем Востока» свою военно-морскую базу с ее 48 моряками. Теперь, в 1904 году, российской отваге предстояло наконец пройти проверку: население страны изготовилось к войне. Хотя Япония потопила под Порт-Артуром еще два корабля, россияне в массе своей царя поддерживали. Этот кошмарный миг – прямой результат нерешительного, неумелого правления Николая – также обозначил самый пик его популярности.