Империя для русских - стр. 28

После князя земля принадлежит и смерду, как тогда именовали крестьянина смерду-общиннику. Причем и там находится в общинном владении, она не может выйти из общины.

Это славянское общинное землепользование попало со славянским переселением (довольно давним – IV–V в.) в Византию и позднее отразилось в византийских законодательных документах… Здесь славянизация скорректировала римское право, которое допускало частное землевладение.

Здесь мне хочется сделать одно очень интересное наблюдение. Когда в наше время подавляющее большинство населения нашей страны (подразумевая не только Российскую Федерацию, а всю Россию) решительно отвергает неограниченную частную собственность на землю с правом отчуждения земли, то это свидетельствует не о колхозном наследии, а о том, что мы лучше германцев сохранили до XX в. скотоводческие стереотипы поведения. Скотовод – это не колхозник, господа. Скотовод мыслит так: земля, несомненно, общая, а быки мои, и плохо будет тому, кто в этом хоть на секунду усомнится.

Таким образом, мы подошли к самому главному моменту: можно ли это подтвердить документально? Прежде всего, мое предположение подтверждает первый законодательный памятник русской истории «Правда русская Ярослава», изданная многократно. О скотине там на каждом шагу: о стойлах, о табунах, об особом положении конюха. И ничего – о земле. Совсем. А это – середина XI в. Причем, по мнению большинства историков и правоведов – по-моему, Ключевский доказал это безупречно – на «Правде русской» нисколько не сказалось византийское и римское право, это исконно славянское законотворчество.

Это означает, что «Правда русская» – есть фиксация обычного права, а обычай этот уходит в языческую историю славян и протославян. А юридические памятники, уважаемые коллеги, не врут никогда. Потому что они регулируют реальные для данной эпохи общественные отношения.

Хочу к этому добавить свое предположение о том, откуда взялась первая мифологема о земледельчестве славян. Посмотрите, в домонгольской Руси деревня – это одно-двухдворное хозяйство, т. е. то, что мы сейчас по здравому размышлению называем хутор, а не деревня. Новгородская деревня такова еще в XVI в. Это показывают уже писцовые книги. Одно-два-три двора. Были погосты. Были торговые села. Но большинство населения жило на хуторах, одном-, двух дворах. На русском севере это сохранилось местами вплоть до XX в. И даже сейчас еще можно видеть, проплывая северной рекой, давно обветшавший дом. Не один сохранившийся в деревне дом, а единственный. Он один и был деревней, которая вымерла за советское время: никак не вписывалась в колхозное хозяйство.