Империя ангелов - стр. 24

Она говорит, что хочет попробовать аптономию.

– Что это такое, аптономия? – спрашивает ее подруга.

– Техника, позволяющая отцу участвовать в беременности. Он кладет обе руки на живот жены и благодаря этому контакту сообщает зародышу о присутствии другого человека, внимательного к нему.

Это правда. Еще вчера я почувствовал эти руки. Значит, есть не только мама, но и папа.

Мама объясняет, что я, маленький Жак, прекрасно узнаю руки отца и тут же укладываюсь в них, как только он их положит на ее живот.

Я дергаю за пуповину. Мне здесь скучно. Я спрашиваю себя, как там, наверху?

Значит, я существую.

Это странно. Я знаю, что я всего лишь зародыш, и, однако, я что-то чувствую. Не снаружи. Рядом со мной.

Мне тесно, а я этого не выношу. Меня раздражает, что мое тело не может двигаться. Я пытаюсь изо всех сил определить, что мне мешает, и вдруг обнаруживаю, что рядом со мной находится мой брат-близнец.

У меня есть брат-близнец!

Я догадываюсь, что мы соединены с мамой нашими пуповинами, но, кроме того, о чудо, мы соединены между собой. Значит, мы можем общаться.

– Ты кто?

– А ты кто?

– Я маленькая девочка в животе матери.

– А я маленький мальчик.

– Я очень рада, что не одна. Я всегда думала, что жизнь зародыша – это одиночество.

– Хочешь, я расскажу тебе о себе?

– Конечно.

– В моей прошлой жизни я покончил с собой. Мне, правда, оставалось еще мотать срок, поэтому меня отправили сюда, чтобы завершить свою карму. А ты?

– Я раньше был старым китайцем, богатым и могущественным мандарином. У меня была куча женщин и слуг.

Я шевелюсь. От этих воспоминаний мне хочется повернуться и вытянуться.

– Я тебе мешаю?

– Действительно, немного тесно. Я тебе, наверное, тоже мешаю.

– Мне все равно, сестренка. Я предпочитаю быть в тесноте, но в хорошей компании, чем одному в этом мраке.

Значит, я существую.

Я ничего не вижу. Все вокруг оранжево-красное. И я слышу звуки. Биение сердца. Пищеварение. Голос мамы. Она говорит вещи, которых я не понимаю.

– Я-не-хочу-оставлять-этого-ребенка.

Абракадабра.

Я повторяю много раз эти звуки, пока до меня не доходит их старинное значение, которое позволяет понять их смысл.

Голос мужчины. Это, должно быть, папа.

– Ты просто дура. Ты уже дала ему имя, Игорь. С того момента, как вещи называют, они начинают существовать.

– Сперва я его хотела, а теперь больше не хочу.

– А я тебе говорю, что уже слишком поздно. Раньше надо было думать. Теперь ни один врач тебе аборт не сделает.

– Никогда не поздно. У нас нет бабок, чтобы растить ребенка. Надо от него избавиться немедленно.