Империя ангелов - стр. 10
Судя по всему, архангелы не ожидали такого поворота дела. Не каждый день кто-нибудь ставит под сомнение их приговор.
– Господин Золя, прошу вас. Будьте любезны согласиться с решением Небесного трибунала.
– Об этом не может быть и речи, господин архангел Гавриил. Я говорил и повторяю, что судьи рассматривали лишь действия танатонавтов и совершенно забыли присмотреться, как они должны были сделать, к повседневной жизни и поступкам моего подзащитного. А ведь именно с этого необходимо было начать. Я настаиваю на том, что Мишель Пэнсон прожил примерную жизнь. Он был хорошим мужем и отцом семейства, хорошим гражданином, замечательным другом, его близкие всегда могли рассчитывать на него. Он прожил жизнь как честный и справедливый человек. Он всегда проявлял щедрость и великодушие, а в ответ его приговаривают вернуться страдать на Землю. И я не позволю, чтобы его душу сожгли с такой бесцеремонностью.
После минутного молчания Рафаил изрекает:
– М-м… А вы что об этом думаете, господин Пэнсон? В конце концов, вы же главное заинтересованное лицо. Желаете ли вы снова предстать перед трибуналом?
Теперь, когда рядом со мной нет всех тех, кого я любил, ни Розы, ни Амандин, ни Рауля, ни Фредди, я чувствую безразличие. Правда, должен признать, что жар выступления Эмиля Золя передался и мне. Я говорю себе, что, если бы он не выступил в защиту Дрейфуса, его дело никогда бы не было пересмотрено.
– Я хочу… вновь предстать перед судом.
Эмиль Золя сияет. У судей кислые лица.
– Ну хорошо, хорошо. Мы произведем новое взвешивание души, – соглашается архангел Михаил.
«После смерти матери у меня такое ощущение, что жизнь потеряла смысл. Согласен, я здесь, но живу я лишь воспоминаниями. Она была всем для меня. Теперь я потерян».
Источник: некто во время опроса общественного мнения на улице
Наконец мой процесс может состояться по всем правилам. Архангелы показывают мне мою жизнь и просят прокомментировать, что я сделал хорошего и что плохого. Для оценки моих действий используются такие критерии, как развитие, сопереживание, внимательность, желание сделать добро. Вся жизнь проходит передо мной, как мозаика мимолетных моментов на видео, причем некоторые пассажи прокручиваются быстро, а некоторые замедленно. Иногда изображение останавливается, чтобы я мог лучше вспомнить, что же тогда происходило.
В конце концов я начинаю трезво и отстраненно оценивать то, что я сделал в качестве Мишеля Пэнсона. До того как меня будут судить, я сужу себя сам. Странное ощущение. Так вот это и была моя жизнь? Что поражает в первую очередь, так это то, сколько времени я потратил впустую. Я боялся, меня всегда пугала неизвестность.