Императрица семи холмов - стр. 9
Юноша нервно дернулся и пристально посмотрел на нее.
– Так ты меня действительно не помнишь?
А вот она узнала его с первого взгляда, даже спустя пять лет. Он почти не изменился: те же самые рыжеватые волосы, загорелые руки, большие ступни, широкие плечи, движения разболтанные, как будто все члены его скреплены наспех. В общем, точно такой, каким она его помнила, лишь слегка возмужал.
Он, в свою очередь, с опаской смотрел на нее.
– А я должен тебя помнить?
– Может, и нет, – ответила она, хотя в целом день был запоминающийся.
– Кто ты? – спросил он ее.
Она поднялась, отложила в сторону свиток и, шагнув к нему, встала рядом. Затем, обхватила его одной рукой за шею и, встав на цыпочки, заглянула в глаза.
– Теперь помнишь? – с улыбкой спросила она, откинув назад голову.
В его глазах мелькнул огонек узнавания.
– Сабина, – неуверенно произнес он. – Верно я говорю?
– Верно.
– Не узнал тебя без синяков, а в остальном ты почти не изменилась. – Он окинул ее глазами с головы до ног. – Ты первая, кого я поцеловал.
– Ты, Юный Варвар? Я польщена.
Почувствовав, как его руки потянулась к ее талии, она сделала шаг назад.
– Все римские девушки были без ума от Юного Варвара. В тот год ты совершал свои подвиги на арене Колизея. Твое взятое в сердечко имя украшало собой двери всех римских школ. Когда я говорила своим подругам, что знакома с тобой, они мне не верили.
– А ты сказала им, что я тебя целовал? – Он с хитрой улыбкой сделал шаг ей навстречу.
– Вообще-то это я поцеловала тебя. – Сабина вновь взяла в руки свиток и опустилась на мраморную скамью. – И что теперь? Если не легионы, тогда что?
– В любом случае не арена. Туда я ни ногой. – С этими словами юноша прислонился к колонне и, гордо вскинув подбородок, с вызовом сложил на груди руки. – А ты наверняка уже замужем? – спросил он.
– Только не это.
В прошлом году ей исполнилось семнадцать. На день рождения отец подарил ей жемчужное ожерелье и пообещал, что она вольна в выборе супруга. Это обещание было дня нее куда более дорогим подарком, нежели жемчуг.
– Я подумал, что это твой малыш.
– Нет, только не Лин. Он и Фаустина – дети Кальпурнии. Это моя мачеха.
Сабина вновь взяла в руки свиток. Ей не терпелось насладиться последними строчками, в которых Улисс разделался с женихами, досаждавшими его верной жене. Она с упоением читала строки Гомера, одновременно досадуя на слепого грека за то, что он почти ничего не написал о том, как провела Пенелопа без мужа все эти годы.
Увы, большие, обутые в сандалии ноги даже не сдвинулись с места, продолжая стоять перед ней каменными колоннами. Сабина вновь подняла глаза на рослого, рыжеволосого юношу и подумала, что в тихом, увитом виноградными лозами атрии он смотрится не совсем к месту. Между тем уголки его рта растянулись веселой улыбкой, и Сабина рассмеялась в ответ.