Императрица - стр. 8
– Стоит ли нам… – начала я.
– Да! – проревел Тайрус и бросился вперед.
Вместе мы принялись спасать людей. В панике они мертвой хваткой цеплялись за мои руки, но как же трудно было их вытащить наружу. На место одного спасенного лезли все новые и новые. В конце концов тянущиеся руки перестали тянуться, крики стихли, а гора тел замерла.
Посиневшие губы, остекленевшие глаза без слов сказали мне, что все кончено. Тайрус все еще пытался кого-то вытащить. Я отступила прочь и оглянулась на выживших, вокруг которых суетились робомедики. Один бот подплыл ко мне и направил на меня луч… стирая следы радиации. Наконец Тайрус понял тщетность своих усилий и уставился на лежащих по всему павильону Valor Novus выживших.
– Я не… не понимаю, что произошло, – пробормотал он, запустив пальцы в волосы. В этот миг Тайрус выглядел девятнадцатилетним парнем, а не властителем целой галактики.
Бот с гудением подлетел к нему и просканировал на радиоактивное облучение. Тайрус подпрыгнул от неожиданности.
Я сосчитала выживших. Восемнадцать. Из восьмидесяти трех. Большинство погибших были слугами и наемными работниками грандства. Кто-то из спасенных лежал на спине, кто-то плакал. На коже несчастных остались красные уродливые ожоги, которыми сейчас занимались боты. Получившие большую дозу облучения жадно хватали ртом воздух.
Странно. Выглядело все так, будто звезда обожгла нас прямиком через Великую Гелиосферу.
Гелионики расценят это как гнев Живого Космоса.
Можно ли придумать более явный знак неудовольствия божества? Звезда обрушилась на нас, невзирая на всю защиту, все технологии.
Суеверная дрожь прошла по телу, хотя я не знала, действительно ли верю в Живой Космос. Вот он в меня точно не верил. Так мне говорили священники.
– Я виноват, – тихо сказал Тайрус.
Я остро глянула на него, но он казался подавленным. Увидев выражение моего лица, Тайрус пояснил:
– Нет, я ничего не придумываю, Немезида, и не казню себя попусту. Я знаю, что произошло. Я убил всех этих людей.
Что тут скажешь? Я поймала себя на том, что пялюсь на мертвую девушку, одну из тех, чьи тела оттащили от дверного проема. Ее обгоревшие волосы клочьями слезали с обожженного черепа, тонкая темная рука навеки застыла в скрюченном состоянии. Под ногтями виднелась кровь – бедняжка пыталась процарапать путь на свободу сквозь стену человеческой плоти.
Сидония.
Я стряхнула воспоминания. Девушка была совершенно не похожа на мою Донию.
И все же ее призрак навеки поселился в моем разуме, в том мире, где мне предстояло жить без нее. Я закрыла глаза, пока мысль о ней не отступила. Но боль в груди… Этот груз мне нести до конца жизни.