Императрица Ольга - стр. 26
– Туше, – поднял руки Великий князь Александр Михайлович, – после того как Рим высказался, все прочие должны умолкнуть. Мне, честно сказать, план Павла Павловича тоже кажется наилучшим из всех возможных вариантов, но вы же знаете, какой вой поднимется в европейской, да и в нашей либеральной прессе сразу, как только газетчикам станет известна хотя часть того, что было сказано сегодня в этой комнате. При этом на здесь присутствующих выплеснется такое количество дерьма, что ему сможет позавидовать любой золотарь, ибо нет предела человеческой зависти и злобе.
– Да наплевать и забыть, – чапаевскими словами ответила Великая княгиня Ольга Александру Михайловичу, – в этой комнате сегодня творилась История, а сочинения продажных писак уже через день, разорванные на осьмушки, окажутся в сортирах для употребления по прямому назначению. А если кто-то из газетчиков пересечет ту черту, которое отделяет простое злобствование от клеветы и оскорбления величеств, то он наконец-то узнает, как долог путь пешего каторжного этапа в кандалах от Петербурга до Сахалина. Давненько за слишком длинный язык никого на каторгу не гоняли, вот некоторые газетчики и потеряли чувство меры. И хватит об этим!
– Хм, – кивнул Великий князь Александр Михайлович, – с нашими газетчиками все понятно – чуть что, хватать и на каторгу. Но что же ты будешь делать, если инсинуациями отметится какой-нибудь иностранный газетер?
Немного помолчав, Ольга пожала плечами и ответила:
– До иностранных газетчиков мне дела не будет. Любить нас мы Европу все равно не заставим, как ни изгаляйся; так пусть хоть они нас боятся, а значит, уважают. У европейской собаки, чтобы она не гавкала зазря, под носом всегда должна маячить палка, которой ее, если что, как следует отлупят за плохое поведение.
На этой оптимистической ноте совещание закончилось, после чего все присутствующие начали расходиться по своим обиталищам. В комнате же остались только великая княгиня Ольга, господин Одинцов и полковник Новиков. Ольга и Пал Палыч составляли послание царю Николаю со своей позицией по переговорам и ответ маркизу Ито, а полковник Новиков ожидал свою возлюбленную для того, чтобы совершить с ней прогулку на свежем воздухе. Политика – политикой, а жизнь-то продолжается…
27 июня 1904 года, ранее утро. Царское Село, Александровский дворец.
Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.
Несмотря на то, что император Николай совершенно оставил свою привычку истреблять воронье население Царского Села, встает он по-прежнему рано. Все так же выходит он в парк с ружьем на плече и карманами, полными патронов; но только больше ни в кого не стреляет. И даже промелькнувшая в кустах бродячая кошка не вызывает в нем больше охотничьего азарта. Со смертью драгоценной Аликс живодерские привычки у собирающегося в отставку государя пропали раз и навсегда. А может быть, дело в том, что его новая пассия госпожа Лисовая на дух не переносит таких развлечений своего кавалера, требуя, чтобы к кошечкам, собачкам и птичкам относились по-человечески…