Императрица и мятежная княжна - стр. 25
– Будьте добры, Катерина Ивановна, пусть не позабудут принести табакерку и положить в нее табаку моего любимого…
Шесть часов двадцать минут утра на больших малахитовых часах… Екатерина перешла в рабочий кабинет. Быстро выпивает чашечку кофе с сухарями и кормит собак. Собачки сладострастно поедают сухари и сливки.
– А теперь идите с Богом…
Уходят калмычка и камер-фрау. Екатерина выпускает собак погулять. Запирает дверь. Садится к столу.
Теперь время ее личной работы. В эти три часа, до девяти утра, она обычно пишет письма своим любимым адресатам – Вольтеру, Руссо и барону Гримму. Или делает наброски для мемуаров… Или пишет пьесы. Говорят, у ее пьес есть тайный соавтор – писатель Новиков, последователь Вольтера, просветитель. Пройдет время, и императрица посадит своего соавтора в тюрьму. Ибо к тому времени произойдет Французская революция и взгляды просвещенной императрицы переменятся. А писатель Новиков не сумеет переменить своих взглядов. Неповоротливый литератор!
Напевая мелодию французской песенки, Екатерина начинает писать свои письма.
Она в отличном настроении. Ужас последних лет – позади.
«Какие это были годы: Франция толкнула Турцию на войну… Я одерживала победу за победой, но Версаль заставлял султана продолжать кровопролитие… Польша бунтовала… Недавно меня просили предсказать, что станет со странами Европы через тысячу лет. Против слова «Польша» я написала лишь одно слово: «Бунтует»… Шляхта! Они не захотели королем друга нашего Понятовского – начали бунт. И чего добились? Пруссия и австрийский двор предложили мне поделить польские земли, пока шляхта убивает друг дружку в междоусобии. И пришлось… Иначе раздел случился бы без меня.
А тут и подоспел Пугачев: полдержавы было охвачено бунтом. Благодарение Богу – со всем совладали. Победный мир с турками заключен. И разбойник схвачен и ждет казни. А год назад качались на виселицах дворяне – и ждали прихода кровавых мужиков в Москву».
Екатерина отложила перо, взяла листок бумаги со стола – письмо от нового фаворита Григория Потемкина.
Читает с нежной улыбкой. И по привычке делает пометы на любовном письме, как на государственной бумаге.
«Дозволь, голубушка, сказать то, о чем думаю», – читает Екатерина.
«Дозволяю», – пишет на полях.
«Не дивись, что беспокоюсь в деле любви нашей…»
«Будь спокоен», – пишет Екатерина на письме.
«Сверх бессчетных благодеяний ко мне поместила ты меня у себя в сердце. И хочу я быть тут один».
«Есть и будешь», – пишет Екатерина.
«Потому, что тебя никто так не любил…»
«Вижу и верю».
«Помни: я дело рук твоих и желаю, чтобы покой мой был тобой устроен. Аминь».