Император Николай II. Трагедия непонятого Cамодержца - стр. 43
11 августа врач Г.А. Захарьин рекомендовал Государю обязательный отдых в местности с сухим климатом[260]. Александр III решил отправиться в охотничий дворец в Беловеже, вместе с ним поехали Императрица и Цесаревич. Начальник гродненского почтово-телеграфного округа Н.К. Полевой, встречавший Императора на перроне платформы, был поражен происшедшей в нем перемене: «Государь был бледен, лицо его и вся фигура похудели, выражение лица его было тоскливое, страдальческое»[261]. 1 сентября Наследник писал Невесте, что отец «этой ночью снова не спал и выглядит так плохо – мне больно видеть его в таком состоянии!»[262].
Цесаревич Николай писал в письме Аликс: «Мысль о том, что мой любимый Отец чувствует себя нездоровым и слабым, так ужасно терзает меня!»[263] 2 сентября было решено, что Царская Семья отправится в Ливадию, посетив на несколько дней Спалу Варшавской губернии. Перед отъездом Александр III сказал Наследнику, что тот может не ехать с ним в Крым, так как уверен, что «кто-то» его ждет в Дармштадте[264]. По этому поводу Николай Александрович занёс в свой дневник: «Папа́ разрешил мне отправиться в Дармштадт из Спалы – Боже, что за радость. Хотя и тяжело было бы, но я готовился ехать с ними в Крым!»[265].
4 сентября 1894 г. Император Александр III и члены его семьи прибыли в Спалу. Царь очень любил это место, как вообще он «любил тишину, уединение, простоту обстановки, семейный очаг и природу»[266]. Царская усадьба, расположенная на открытой площадке среди старого соснового леса, на берегу реки Равка, представляла собой деревянный двухэтажный охотничий домик «очень простой и скромный»[267].
Небольшое улучшение здоровья привело Александра III к решению оставаться в Спале. Вечером 7 сентября врач Г.А. Захарьин обрушил на Царскую Семью тяжелое известие: у Государя хроническое воспаление почек – нефрит, болезнь в то время неизлечимая. 15 сентября Царя осмотрел известный немецкий врач Э. Лейден, подтвердивший этот диагноз. Врачи настаивали на немедленном переезде в Крым, где больной должен был оставаться в течение всей зимы. Александр III нехотя согласился. Николай Александрович помнил разрешение отца не ехать в Крым, а отправиться к Аликс. Но как поступить теперь, когда болезнь отца приняла настолько серьезный характер? Николай Александрович писал в дневнике, что в нем «целый день происходила страшная борьба между чувством долга – остаться при дорогих Родителях и поехать с ними в Крым – и страшным желанием полететь в Вольфсгартен к милой Аликс!»[268]. Но, «первое чувство восторжествовало и, высказав его Мама́»,