Император. Кипение - стр. 11
Проводить дни в обществе Ренессанс Майерс на первый взгляд казалось утомительно и ужасно, но через пару дней выяснилось, что она довольно неплохо образованна, правда, на меня свое образование и манеры тратить не хочет. Зачем утруждаться и вести себя подобающе перед спасенной тобой из охваченного бунтом города, замарашкой? Девушку больше волновали те изучающие взгляды, что бросал на меня ее муж, в то время, как я в его сторону даже не смотрела и распоряжения старалась полностью игнорировать или ссылаться на занятость по приказу Рене. Видя мою незаинтересованность в нем, девушка расслабилась, но все равно жутко ревновала.
Мысленно проклиная семейство Лей Мортанс, скрипя зубами, я делала несвойственную мне работу и в день, когда нам сообщили, что Его Высочество принц нас примет, светилась счастьем, как никогда. Сама Рене не понимала, почему я так радуюсь, ведь на этой встрече должна будет решаться судьба ее семьи, и их всех вполне могут наказать за безалаберность. Упрятать надолго в тюрьму для политических заключенных, раз допустили подобное в городе, за который несли ответственность. Не могла же я сказать, что сразу после встречи собираюсь броситься принцу в ноги, умолять вернуть меня в академию и дать второй шанс. Мне и первый-то не дали, но это потом объяснять буду, главное, оказаться в прямой видимости Его Высочества принца, любого, кроме Рейнхарда.
Вот это единственное, что могло испортить все, если принимать нас будет тот самый принц, что явился в город для подавления бунта. Он знает меня, и не прислушается к мольбам и просьбам. Оставалось собраться на встречу, помочь это сделать Рене и надеяться, что принимать нас будет кто угодно другой.
Подобающей одежды нам не выделили, а та, что была на нас в момент эвакуации и выделенная позже в поезде, для встречи с представителем императорской семьи не годилась. Никто из гвардейцев не слышал мои доводы, или не хотел слышать, оттого всем пришлось смириться и выйти к прибывшему экипажу в застиранной и старой одежде. Рене хотела оставить меня в гостинице, но солдаты отрицательно замотали головами, заявив, что требуются все. Мысленно поблагодарив их, я забираюсь последней в обветшалую коляску восемнадцатого века, с трудом умещаюсь на скамейке и стараюсь не прижиматься к сидевшей в центре девушке. Она сидит рядом с матерью, а их мужья расположились прямо напротив нас, вызывая во мне еще больше дискомфорта.
Отношение к нам казалось настолько отвратительным и неуважительным, что хотелось высказать все кому-нибудь в лицо, но Мистер Майерс вел себя спокойно, уравновешенно и все терпел. Неудивительно, ведь у него самого не было никакого титула, и в столице он оказался второй раз в жизни. Страх и неуверенность перед обществом, стоящим на одну ступень выше него давали о себе знать и формировали подобное поведение.